Детство Сашки
Шрифт:
И тогда он взял все три сразу, ширкнул по коробку, и пока не вспыхнул огонь, пока только шипела еще селитра, сунул спички в самую глубину, туда, где не было ветра. Спички вспыхнули разом, от них потёк огонь по сухой бумаге, затрещали мелкие веточки. Сашка положил сверху ветку зеленой хвои.
— Ты что, задушишь ведь!
— Так надо, — отодвинул он друга.
И как только пошел густой желтый дым, Сашка выпрямился и поднял руку. К ним тут же подбежал кто-то из жюри, глянул на костер, подергал за растяжки палатку, что-то записал и побежал дальше, скомандовав, чтобы
На вечерней линейке подводили итоги лагерной игры.
Нашли хорошие слова для всех участников, даже для самых младших, которые никакого места не получили. Но особенно отметили участие в самодеятельности всего второго отряда и, конечно, костер, зажженный с первой попытки. В общем, первый отряд потянулся в ленинскую комнату к телевизору, а второй отряд пошел спать, потому что утром после завтрака им надо было идти в поход.
Вот.
А утром был поход. После завтрака все зашли обратно в отрядный дом, взяли свои рюкзаки, построились перед домом, дождались вожатых, и по команде двумя цепочками пошли из лагеря. Выходили не через главный вход, где фанерная ракета и название на арке «Восток», а через поляну костров по тропинке в лес, а дальше — куда поведут.
На ходу кидались шишками, веселились.
Еще бы! У всего лагеря будет «мертвый час», а у нас не будет! И в столовую не пойдем! И отбоя не будет, потому что какой же отбой, если кроватей нет? Правда, после первого часа похода перестали отбегать в сторону за цветочками девчонки, а после второго угомонились и мальчишки, теперь молча шагающие вперед за спинами вожатых, увенчанные простыми рюкзаками.
— А где палатки-то? Палатки кто несет? — разволновался вдруг Васька.
Он всегда все первым замечал.
— Мы же поход с ночевкой выиграли! А какая ночевка в лесу без палаток?
Кто-то из вожатых оглянулся через плечо и сказал, что палатки «уже на месте». А что за место — не сказал.
Уже стало жарко. Солнце стояло высоко. В сосновом бору всегда светло, а летним полднем такое ощущение, что все рыжие стволы — это маленькие кусочки солнца, такие же горячие. Разговоры смолкли. О чем говорить, когда идем, идем, идем, а все никак никуда не придем?
Вожатые оглядывались и поторапливали, потому что скоро обед. Какой обед в походе? Хмурый и распаренный второй отряд шел по лесной тропинке, отмахиваясь от налетающих на потные тела с громко жужжащих оводов.
Еще примерно через час лес расступился. Внезапно и тропинка как-то сошла на нет. Впереди была сочная зеленая трава, большой темный пруд со склоненными к нему деревьями, дымили два костра, возле которых возились бывшие члены жюри, стояли четыре зеленые палатки. Брезент туго натянут, щелкни — звенит.
— Э-гей! Долго же вы шли! Скорее, скорее — обед стынет!
С противоположной стороны на эту поляну выходила хорошо наезженная дорога. Выходит, они сюда на машине приехали заранее, все расставили, костры запалили, еду привезли и сварили…
А мы шли, шли, шли…
Сашка хмуро тащил за лямку рюкзак, скинутый с плеч, к ближней палатке. За ним так же хмуро плелось его звено. Ну, что это за поход…
Правда, отдышавшись на ветерке,
А сразу после обеда вместо «мертвого часа» все пошли ловить рыбу.
Правда, Сашка свой крючок сразу зацепил за какую-то подводную корягу, и как ни дергал влево-вправо, как ни старался, а пришлось рвать леску и переходить в разряд наблюдателей. Да, он и не жалел, потому что не любил ловить рыбу. Не интересно это. Вот в футбол погонять на поляне…
И он убежал к футболистам, не дожидаясь, выловит или нет хоть одну рыбку друг Васька.
День прошел очень быстро. После футбола надо было полежать пузом кверху и отдохнуть немного. А тут позвали на ужин. Была перловая каша с мясом. Сказали, что это из солдатского сухого пайка, и поэтому все мальчишки ели с удовольствием. И только девчонки морщили носы. Но есть хотелось на свежем воздухе, и скоро ведро каши тоже было чистым.
С приходом вечера стало не так жарко. Но зато появились комары. Комаров было ужасно много. Сначала все пионеры теснились у костров, где дым все же отгонял кровопийц, но потом, как стемнело, гитара была отложена в сторону, и им скомандовали лезть в палатки.
Сначала-то они все так и сделали. Но потом оказалось, что никто их больше не контролирует, потому что взрослые ушли к себе и там потихоньку выпивали. А в палатках спать было совсем нельзя. Воздух там был еще жаркий, душный, потому что все палатки стояли застегнутые. А когда расстегнули и развели в стороны полы у входа, сразу набились и загудели, роясь под крышей, мелкие голодные черные комары.
— Дымом их, дымом! — крикнул кто-то, и все кинулись таскать из костра головни, чтобы едким дымом распугать комаров.
Комаров не распугали, зато все выскочили из своих палаток, ожидая, когда выйдет дым, который щипал глаза.
Потом немного порассказывали страшилок. Потом Васька сказал, что ночью еще лучше ловить рыбу, если на берегу костер горит. Потом стали лазить по палаткам и пугать тех, кто уже уснул. Потом те, кого напугали, стали гоняться за теми, кто пугал…
А потом из своей палатки высунулся один вожатый и так рявкнул на всех, что уже скоро рассвет, что все мигом разбежались по своим местам и уснули, не раздеваясь.
Под утро спустился туман и стало холодно. Зато пропали комары. Но те, кто не разоспался с вечера, так и не уснули по-настоящему, и с рассветом по поляне бродили сонные и недовольные походом пионеры. Вчера было гораздо веселее. А тут даже почистить зубы негде: вожатые предупредили, что в пруде можно только умываться, но пить ту воду нельзя.
Утренний чай не вызвал энтузиазма.
А после него сразу всех построили, пересчитали, велели взять рюкзаки, и вожатые повели их обратно. Той же тропинкой. Через тот же сосновый бор. Вот только солнца не было, а начинался мелкий дождь. Было противно и холодно. Хотелось спать.