Deus Vult!
Шрифт:
Первый
За восемь лет войны мы много воинов потеряли!
Дубина только станет головы рубить в такой момент.
Третий
(бьёт подзатыльник второму)
Такая же дубина, как и ты!
Убивать вражину будет, кто, если не мы?!
Второй
Главное, что пронесло….
Первый
И это самая умнейшая мыслишка
Что я слышал за все эти восемь
(все смеются)
Сцена 2:
Рыцарь Роджер бродит недалеко от лагеря в одиночестве.
Сир Роджер
Ах! Сплетники и дураки… Но что возьмёшь с них после страшных восьми лет войны?
Уж столько времени мы бродим по пустыне, отражая настиск «полчищ сатаны»…
Могу понять я тех простых ребят, что умываясь кровью, в бой идут отчаянно и смело.
Уже не видят в сей войне они такого смысла, поэтому и сердце их совсем уж охладело.
А как же начиналось всё? Так романтично… Сарацины притесняют праведных по вере братьев.
Папа римский возмущённо так кричал об этом: и с каждым словом оставалось только соглашаться
Святыни наши разрушают, Христа не чтят и библию сжигают. О! Как же сильно мы так ошибались!
Пришли в чужие земли, насаждали им свои порядки. За восемь лет безумия и сами мы сломались.
И только глупый не захочет вдруг задать вопрос, на который нет ответа ни у одного аббата…
Раз Господь такой всесильный, разве он позволит мерзким сарацинам рушить все наши святыни?
Кто бы что ни говорил, вопрос уж очень сложный. Перспектива всей кампании очень жутковата…
И чтоб простолюдин не понял смысла фразы, dues volt отныне говорим мы только по-латыни.
Ведь разве хочет Бог наш милосердный, чтоб мы рубили головы арабским старикам и детям?!
Война жестока – это факт. Но грустно мне, когда я вижу тут и там людей сбежавших по мечетям.
Такое же и с нами было, пока король Карл Мартелл не разгромил бесчинствующие орды мавров,
За Роланда он отомстил.
Арабов также не пустил,
был удостоен всех известных лавров.
(лёг на землю)
О! Как бы я хотел в историю войти таким же гениальным полководцем!
(закрыл глаза)
Да! Пошёл я в бой под знаменем Христа во имя подвигов и славы!
Но почему я здесь, ведь дома каждый день воюют феодалы…
Вот там бы и доказывал всем праведным христианам свой полководческий талант
И может быть, моими похожденьями бы расписали целый фолиант.
Но разве там, воюя брат на брата, ты удостоишься хоть строчки хроник?
Отражая натиск сюзеренов, и сражаясь в обороне?
Великая победа мне нужна, чтоб помнили в веках потомки.
Чтоб
Зачем всё это мне? Не уж то утолить желанье стать великим?
Не сгинуть в жернове истории всего лишь рыцарем безликим…
Нет! Не за этим я пришёл сражаться на святую землю…
Расклад такой для человека чести неприемлем!
Не один я был в семье, а жил со старшим братом.
Он в юном возрасте больной скончался от проказы.
Старшего отец любил сильней, и с болью в сердце сжатом
Пообещал отдать мне замок родовой, но требовал исполнить все его наказы.
Я должен был именье заслужить усердием и кровью с потом.
И с наступленьем моего взросленья годом,
Отправился я воевать во имя короля и веры.
Потому что только пред героем откроет отче свои двери…
И скажет: «Да, сын, верю, заслужил!
Подвигом и кровью ты за именье заплатил!»
Не нужно мне ведь больше ничего на свете,
Лишь доказать отцу, что я не есть пустое место…
А мой отец же был великим полководцем!
Сражался с сарацинами и чтил он воина кодекс.
И заслужил он подвигом своим наш замок.
Не зря на гербе нашем нашито праведное пламя!
Чистилища огонь и раскалённый меч,
Которым мой отец снёс много голов с плеч.
Всем грешникам, что презирали Бога!
Врагов, толпой стоявших прям у нашего порога.
Я тоже должен быть таким же, должен заслужить
Чтоб с гордостью под знаменем моей семьи ходить!
Я буду верен, буду храбр, буду головы рубить
Всем тем врагам, что вздумают мне путь мой перекрыть!
Моя мамаша была против, меня любила сильно.
Но спор с отцом был бесполезен. Никакого смысла…
Ревела она горько, слёз пролилось много.
Но смирилась вскоре с участью, что надо мной нависла.
И распрощался я с женой – моей любимой Альенорой.
Она все эти годы воин – она была моей душевною опорой.
И сестра моя Кристина души добрейшей человек
Её улыбку, запах, голос не забуду я вовек.
Хотя чего я вру себе? Морочу голову, однако…
Не получить ни весточки за восемь лет такая просто тягость!
Ну, хоть письмо, хоть пару слов… Молчанье там, за морем.
Существую здесь один в обнимку с своим горем…
Пять первых лет я каждый месяц отправлял письмо домой,
И теплилась в душе надежда, пока я был здесь молодой.
Ну а потом с годами битв я стал жестокий и седой,
Лишь куртизанки Акры древней дали мне души покой…
Я так уверен, что жена мне изменяет,
Коли вернусь домой, меня она вовеки потеряет!
Да и желанья теперь нет домой мне возвращаться.