Дева для властелина

Черпинская Надежда

Так и, смысл откладывать церемонию?

– И я не хочу, – кивнул он, соглашаясь. – Возьмём в свидетели Эвридику и Орфея, позовём твою маму. А насчёт платья и угощения… Не переживай! Домашним духам поручим, они всё успеют сделать. Ну что? Не веришь? Ладно, может ты и права… Завтра это слишком поспешно… – деланно нахмурился Айден. – Тогда послезавтра!

– Как же я люблю тебя! – рассмеялась она звонко, как колокольчик.

– А потом… море! – предложил Айден, вдохновлённый её радостью и согласием. – Настоящее море! Как ты

хотела. Давай? Только ты, и я, и крохотный остров, а вокруг море…

– Так ведь холодно сейчас… – попыталась образумить Кора.

Но Айден уже размечтался по полной:

– А тогда полетим туда, где сейчас тепло! Путь будет тропический остров… Бирюзовая лагуна, белый песок, а ночью – волны, теплые и чёрные, нежные, как шёлк…

– Похоже на сказку!

– Хочу каждый день дарить тебе сказку! Красивую сказку только для тебя! Моя Персефона…

135 Эпилог

Эпилог

Айден и Кора

Ночь. Сонный шорох волн. Пряный запах юга.

Непроницаемый бархат водной глади, лунная дорожка, серебряные блики, таинственное свечение планктона в сонных волнах.

Настолько похоже на картину Айдена в их спальне, что с трудом верится, что этот плеск волн не чудится.

Но соль на коже – настоящая, пьянящие ароматы тропической ночи – настоящие, и волны целуют ступни – по-настоящему.

А главное, вот этот мужчина рядом. Настоящий мужчина.

Он лежит на животе, повернув голову в её сторону. И в свете луны и причудливых бумажных фонариков Кора рассматривает, как блестят капельки воды и сахарные крупинки песка на его бронзовой коже.

Под тропическим солнцем он так быстро и сильно загорел, что она, со своей светлой, нежной кожей, кажется белой, словно бесплотный призрак. Но Айдену это нравится.

«Мы – ночь и день, Тьма и Свет, две половинки одного целого, такие разные – такие схожие, без тебя нет меня, без меня нет тебя…» – так он говорит.

Коре очень нравится, когда Айден говорит о любви… Голос его становится таким бархатным, завораживающим, от него по коже бегут мурашки, будто он целует её каждым произнесённым словом.

А вот когда он действительно целует, она забывает все слова, и остаются только стоны.

Она смотрит на его рельефные плечи и руки, на его изумительную фигуру – до сих пор не верится, что он существует на самом деле, и что он её мужчина. Подлинный античный бог… Будто ожившая статуя древности. Только не из холодного мрамора, а из живой плоти – горячий, настоящий, любимый.

В его глазах отражаются звёзды, мерцают, околдовывают.

Сейчас, в ночи, кажется, что они чёрные, как море у горизонта. И Кора тонет в них…

И сердце сбивается с такта, и накрывает жаркой волной желания из глубины, потому что в этих глазах – космос, в этих глазах Тьма Подземных Чертогов, в этих глазах бездонный океан вечной любви.

***

– Идём в воду! – Айден протягивает руку и скользит кончиками пальцев по её светящейся

в лунном свете коже, от плеча, вдоль всей спины, и она мгновенно откликается на это прикосновение.

Такая красивая!

Он смотрит, как серебрятся капельки воды и сахарные крупинки песка на её коже, как мерцают в глазах звезды. Иногда Айдену кажется, что эта неземная девочка ему снится.

Разве бывает такая красота? Такая неземная нежность! Подлинная античная богиня. Ожившая изящная статуэтка. Сколько бы на неё ни смотрел, ни рисовал, ни любил каждую ночь, а каждый раз сердце замирает. Неужели это совершенство принадлежит ему?

Да, теперь уже точно! Теперь она его законная жена, его Царица, Владычица, его Персефона.

Они поднимаются с влажного песка, который ещё не успел остыть от дневной жары, сплетают руки и вместе входят в тёплые ночные воды.

Сонно-ленивые волны, баюкают, ласкают, обволакивают, сейчас в них нет дневной игривости и неукротимой мощи.

Но Кора всё равно идёт чуть-чуть позади и не отпускает его руки.

Море не таит опасностей, море не обидит, море любит юную богиню.

Но она всё-таки предпочитает держаться за его спиной, или прятаться в тёплых объятиях. Вот как сейчас...

Прильнула, словно хрупкий весенний побег, которому необходима надежная опора, стена, монолит. Дай поддержку, дай защиту, поделись силой… И тогда, цепляясь за эти щербинки в каменной кладке, потянется тонкая былинка к самому солнцу и расцветёт, раскроет свой бутон невероятной красоты.

– А ведь раньше я боялась моря, боялась его силы, – она, улыбаясь, рисует тонким мокрым пальчиком узоры на его коже, – и темноты боялась.

– А теперь? – он убирает ей локон за ушко и тянется к губам.

– Теперь я люблю силу, и Тьму люблю, и ночное море… Теперь у меня есть ты! А с тобой я не боюсь никого и ничего. Твоя любовь – это мой щит.

– Так и есть, моя нежная, – Айден кивает, улыбаясь её словам. – Я буду беречь тебя всегда, ведь ты моё солнце!

Да, в его душе теперь всегда светит солнце. В земной ночи, в ненастный день или в самой глубине мрачного Царства Мёртвых – это солнце больше не гаснет никогда.

– Айден… – вдруг шепчет она чуть испуганно. – Знаешь, что я подумала… А если бы мы с тобой не встретились? Если бы ты тогда не пошёл в «Олимп»? Или я осталась бы дома… Как бы мы жили друг без друга?

Он не хочет об этом думать, и обнимает, и прижимает к себе, и качает головой:

– Я бы всё равно нашёл тебя… Где бы ты от меня ни пряталась. Нашёл бы и… украл!

– Ах, ты! – она смеется, толкает его слегка, но не вырывается, а льнёт ещё ближе.

– А как ты хотела? – усмехается Айден, нежно гладит по щеке, мягко касается её губ. – Ты… моя Персефона. У каждого Властелина обязательно должна быть своя богиня... Богиня, которой хочется поклоняться. Единственная, несравненная, любимая! Навсегда…