Дева-Смерть
Шрифт:
Да даже знай отец и братья Камиллы змеиную правду? Бессмертная душа для большинства смертных — понятие эфемерное. Глупые басни лживых церковников. В отличие от самоцветной короны на самодовольной башке. И золота с бесценными цацками — в массивных сундуках. И будущего влияния. Вожделенного куска жирного пирога, до которого вдруг выпал шанс добраться. Наконец-то. Растолкав всех Лорелей и Тенмарских Роз.
Если бы Ирия не выгнала завистливую дурочку в Алисин сад — та сейчас скрывалась бы у честных михаилитов. В относительной
А если бы тогда из сине-серебристого «терема» в Карлов дворец не увезли Ирию — в безопасности укрылась бы и она. Принимала бы роды у измученной Алисы.
Даже когда Эрик пожелал видеть не слишком красивую девчонку в своей смятой постели — Ирия сочла, что Камилла туда прыгнула добровольно. Или предпочла считать? Новая фаворитка ведь не жаловалась. Она и впрямь пыталась оправдать бездонные ожидания многочисленной родни. По улыбчивой просьбе новой прихоти Эрик даже принял во дворец ее младшую сестру. Очень младшую. Слишком юную — для роли фрейлины в пьяном, разгульном дворце.
Камилла была послушной сестрой и дочерью. До того самого мига, пока лишившийся души безумец не потребовал себе на потное ложе младшую сестру новой фаворитки. Очень младшую. И внезапно отрастившая благородство и смелость дурочка не кинулась защищать маленькую Натали. Как на ее месте — почти любая. В том числе Ирия Таррент.
Она и на своем возмутилась. Громко. И очень непочтительно. Как и положено дерзкой племяннице непочтительного Ральфа Тенмара?
Вот только у Ирии нет ни влияния, ни армии.
Тяжелый удар по лицу швырнул Драконью Даму в угол. В руки вооруженной страже.
— Ты мне еще нужна, — бешено процедил Эрик. — Пока не родишь сына. А вот она — уже без надобности. Приведи себя в порядок, невеста. Пудра, румяна, духи… что там еще? Ты должна быть редкостной красавицей. Тебя же выбрал сам король. А иначе за что тебя прозвали Тенмарской Розой? За золото дядюшки? Я приглашаю тебя на казнь. В честь сегодняшнего Воцарения. Боги всё же будут ублажены — по самые…
Перечислил всё по пунктам очередной жрец — с каменной рожей и привычно змеиными глазами. Буднично и заунывно. Как по пыльной бумаге.
Согласно древнему закону, выкопанному черными фанатиками змеи знают откуда, покусившийся на королевскую кровь теряет то, чем покусился. Камилла успела зацепить Эрика обеими руками и ногой. Да еще и плюнула в озверевшее лицо.
Ах да, еще она дерзко смотрела. Обоими карими глазами.
— Что я могу сделать, чтобы спасти ее?! — соленая кровь наполняет рот. Из разбитой губы.
Ирия тоже может плюнуть Эрику в пьяную рожу. Вот только чем это поможет?
—
Почему во всей сотенной страже не найдется ни одного захудалого смельчака? Неужели все до одного изгнаны в далекую Квирину? Да, бездушного Эрика не убить, но неужели это известно каждому первому? А если даже очередной монарх-психопат — бессмертен, то не всесилен же! Заковать в тяжелые цепи, заточить в самое глубокое подземелье. Вроде этого, только много меньше. Для бывшего Бастарда теперь любые подземелья — дом родной.
— Что я могу сделать, чтобы выпросить ее быструю смерть? — выкрикнула Ирия. — Хочешь, я сама ее убью?
Понимающе ухмыльнуться почти получилось. Почти. Но тут бы и «совсем» не помогло.
Новый удар был аккуратнее прежнего. Пришелся под дых. Никакого ущерба красоте. И даже ребра не треснули… чудом.
— И лишишь меня развлечения? Я планировал разделить казнь на этапы. Хватит на всю ночь веселья. Или мне пригласить сюда еще и твою сестру? Одну или вместе с племянницей? Она не так уж намного младше Натали. Так что — заткнись, Ирэн, и наслаждайся зрелищем. Вина, Ирэн? Какое предпочитаешь?
Яд. Смертельный. И не только себе.
Кажется, она просит вслух. Задыхаясь. Всё еще бессильно вися на крепких руках здоровенных стражников. От боли не в силах разогнуться.
И наглая стража угодливо смеется. Разноголосо. В унисон со своим монархом.
Их всех лишили бессмертной души? Или таким это без разницы — как озверевшим ревинтеровцам в родном Лиаре? И пьяным гуговцам…
Нагло и безнаказанно ухмыляется Эрик, что-то бормочет очередной безликий жрец. Натужно выжимают жалкие смешки бледные стражники. Кто-то из них украдкой хватается за солнечный диск. Поздновато. Ваши души прокляты точно, или с милосердным Творцом тоже что-то не так.
Душераздирающе кричит Камилла — еще может кричать! Горько плачет ее сестренка. Где-то позади кричат, плачут, затравленно молчат, натужно хихикают дамы и девицы. Не весело — истерично. Или уже безумно.
Бледной статуей застыла на ворсистом восточном ковре Тереза. Как мертвая. Куда усадили, там и осталась. Что-то беззвучно шепчет. И почему кажется, что лишь одно спасительное слово? «Констанс…» Только оно мешает пенным волнам безумия захлестнуть Терезу.
Маленькая Тере — на широченном ковре в три Алисиных комнаты. Но в этом зале таких узорчатых тряпок поместилось пять. Уже залитых вином и брызгами крови. Для пирующих и прочих зрителей.