Девчонка из Слезных трущоб
Шрифт:
Я мгновенно остыла. Опустилась на стул, глубоко вдохнула и очень медленно выдохнула. Нэрвис прав, нет смысла добиваться встречи с Джиком прямо сейчас. Да и вообще встречаться с ним, в сущности, бессмысленно. Вряд ли он сможет сказать что-то, чего не знаю я.
Остаток вечера прошел мирно и спокойно, мои расспросы все-таки не смогли его испортить. Тепло попрощавшись с Далией и стражем, которые рвались проводить меня до корпуса, я вышла в снежную ночь. Госпожа Виана снова уходила присматривать за больной девочкой, мать которой работала в ночную смену, и Далии предстояла «веселая» игра: уложить
Улицы вновь гудели, гуляния шли полным ходом, мой путь лежал через хорошо освещенные кварталы, поэтому возвращаться в корпус было совсем не страшно. Не то что когда-то в Слезные трущобы…
Миновав перекресток и свернув на дорогу, ведущую к скале, я внезапно заметила мелькнувшую рядом тень. Тут же остановилась, зная, кому она принадлежит, и рядом в тот же миг прозвучал знакомый голос:
— Вам следует поговорить с Гвианой и убедить ее помочь.
После празднества дроу, разговора со жрицей и адмиралом общение с Флинтом стало пугать еще больше. Я вовсе не хотела с ним встречаться, подвергая себя опасности, и напрягаться, скрывая от всех наше с ним знакомство.
Только хотела сообщить об этом теневому охотнику, как он оказался стоящим напротив и протянул мне сверток со словами:
— Кай просил передать.
И как только я машинально его взяла, исчез, оставив после себя едва уловимый запах горького пепла.
Я опустила взгляд на сверток, и сердце тут же забилось чаще.
«Синеглазка, ты заставляешь меня повторяться: это платье твое», — гласила надпись на прикрепленном листке.
Немного помедлив, я решительно подошла к располагающейся неподалеку лавке, купила в ней угольный карандаш и написала на том же листке пару строк. Затем вернулась на то место, где мне явился теневой охотник, и положила сверток прямо на снег.
Развернулась и, не оборачиваясь, зашагала прочь.
ГЛАВА 18
Если не считать нескончаемых изматывающих тренировок и активной подготовки к скорому выходу в море, неделя выдалась спокойной. По крайней мере я не ввязывалась в авантюры, не общалась с известными личностями — в общем, вела образ жизни типичного, ничем не примечательного кадета.
Уже завтра утром нашему отряду предстояло совершить плановый рейд за границу барьера, отчего среди кадетов постепенно повышался градус напряжения. Во-первых, это было волнующе, во-вторых, страшно. Меня же на волнения не хватало, так как после дополнительных тренировок с Косичкой силы оставались лишь на то, чтобы упасть на кровать и заснуть.
Вдобавок я все же последовала совету Флинта и попыталась убедить Гвиану перевести нужный текст. Ну, как попыталась… пыталась до сих пор. Как раз на эти попытки и уходили последние крохи энергии. Я даже не взялась бы утверждать, от чьего общества уставала больше — библиотекаря или куратора.
— Добрый вечер, Фрида, — как всегда вежливо встретила меня Гвиана, когда я вошла в библиотеку.
Ответив на приветствие, привычным маршрутом прошествовала к столику, где меня уже дожидался словарь по кратфагу. Снова доставать книгу библиотекарь категорически отказывалась, но это не мешало мне переводить те слова, что успела запомнить, просматривая ее в прошлый раз.
Каково
— Чего смотришь? — пробурчала Гвиана. — Читай уже.
Сказать, что я испытала изумление, это не сказать ничего. В то же время родилось понимание, что убедили библиотекаря вовсе не мои ежевечерние с ней разговоры, а нечто другое. Почему-то возникла стойкая уверенность, что сюда вновь наведался Флинт.
Впрочем, тратить драгоценное время на удивление неожиданной сговорчивостью потерянной души я не стала и с замиранием сердца открыла нужную страницу. Стоило вновь увидеть изображение с восемью ундинами, как меня охватило непередаваемое волнение, смешанное с предвкушением.
Но реальность была куда суровее ожиданий.
Переводить текст оказалось в разы тяжелее, чем мне представлялось. Кратфаг был языком крайне сложным, запутанным, где одно и то же слово могло иметь не один десяток значений. Да и единственный имеющийся в библиотеке словарь был зачитан до такой степени, что местами шрифт почти вытерся, и это отнюдь не упрощало задачу.
— Ну кто же так переводит? — неожиданно воскликнула Гвиана и, судя по колебанию воздуха, подлетела ко мне. — Разве не видишь, что здесь отличаются окончания? А вот здесь — нет, ну как можно путать такие элементарные вещи?
Вчитавшись в предложение еще раз, я обнаружила свою ошибку и поспешила ее исправить. Наверное, сделанные мною в тетради пометки могла разобрать лишь я сама, до того они были сумбурными. Как только Гвиана умудрилась что-то в них понять?
— И здесь неправильно! — не сдержалась потерянная душа, заставив карандаш взмыть в воздух и подчеркнуть еще одно слово. — Что же нынче за кадеты пошли? Чему вас только учат?
Захотев ответить, что теорию нам преподают крайне редко, я прикусила язык, боясь спугнуть разговорчивость Гвианы.
— В мое время все было по-другому, — вздохнула потерянная душа. — В наш корпус попадали только по-настоящему талантливые, магически одаренные, способные и жаждущие развиваться личности. Сколько мы потерянных душ отловили, как слаженно работали! Наши ловцы даже ордена лично из рук короля получали! А столичный корпус тогда только-только строился…
В очередной раз за вечер мне приходилось удивляться: выходит, при жизни Гвиана была ловцом и служила в этом самом корпусе?
— А мне такую головокружительную карьеру пророчили! — продолжала сокрушаться она. — Если бы не этот…
Словно только сейчас вспомнив о моем присутствии, Гвиана резко осеклась.
Помолчала некоторое время, после чего заявила:
— Все, библиотека на сегодня закрывается!
Не дав мне возразить, душа заставила словарь с древней книгой взмыть в воздух и вернула их на свои места. Вообще-то, насколько мне было известно, библиотека открывала двери для желающих в любое время суток, но спорить я не решилась. С Гвианы станется потом вообще меня не впустить.
До комнаты я шла, уткнувшись в сделанные записи. Перевести мне ничего не удалось, лишь разобрала построение слов и образование приставок. Кто бы мог подумать, что это окажется настолько сложно?