Девиация. Часть вторая «Аня»
Шрифт:
Откинул одеяло, развернулся недовольно.
В комнате стояли мама и Юрка. Зыркнул на часы – время к полудню.
Мама поставила графин свежего компота на тумбочку, подправила постель, тихонько вышла. Юрка остался.
Поведать пришёл, – догадался я. Лучше бы после обеда или вечером. Такой сон пропадёт! Со временем ночные образы потускнеют, рассеются, и останется лишь пресное послевкусие.
– Проходи, – изобразил слабую улыбку.
– Заболел? – спросил Юрка. – Мать говорила, что ты в грязи вывалялся.
– Промок.
– А
– Кто рассказывал?
– Сорока на хосте, как всегда. Да ты не тушуйся, – понимающе подмигнул Юрка. – Они сами хотят. Только нужно осторожно… Расскажи.
– Что?
– Как у вас БЫЛО?
– Ничего у нас не было! Провожатых не оказалось. После дискотеки домой завёл. Дождь пустился. Она упала в лужу.
– А дальше?
– Занёс домой.
– Так завёл или занёс?
– Отстань. У меня с нею ничего не было. Она – ученица!
– Ну, насколько тебя знаю – верю. А вот у меня была одна ученица…
Юрка принялся рассказывать придуманную (или реальную – с него станет) историю с озабоченной школьницей. Ему бы эротические романы писать! И так расцвечивал, гад, с такими подробностями, что моё бедное естество напряглось, раздразненный ночными видениями Демон засопел плотоядно, зашевелился, желая и себе таких приключений.
– Ты деньги отдал? – перебил я Юрку, спасаясь от наваждения.
– Чего? – не понял тот.
– Деньги отдал за сигареты? Я свою долю вернул. Не забыл?
– Успокойся. Тут мне такое дельце подвернулось… – Юрка, переключился на более интересную тему. Начал подробно рассказывать об очередном фантастическом проекте, который обещал принести великие барыши предприимчивому дуремару.
Я молча слушал, довольный, что удалось прервать Юркины фантазии, потакавшие обратить полуночные видения в реальность. Никогда так не сделаю.
Никогда! – повторил я про себя. Гном недоверчиво нахмурился, а раззадоренный Демон лишь осклабился хитрюще. Всё равно не допущу! – пусть не верят и ухмыляются.
Юрка тараторил, размахивал руками, даже рисовал схемы на подвернувшемся листе. Я не слушал. Думал про Аню, наш вчерашний разговор, про запрет приходить ко мне. Лучше бы его она нарушила. Я взрослый, мне нужно так говорить, потому что ТАК НУЖНО. Только кому?! Мне, ей, маме, Юрке, соседке – тете Лиде? Может «Медицинской энциклопедии» или равнодушному миру?
И тут мне представилось, что Аня позвонит. Или придёт. «Позвонит» – подсказала Хранительница, уютной теплотой окутала сердце. Позвонит! Вот только Юрка…
Юрка уходить не собирался. Заметив, что слушаю его невнимательно, предложил в картишки перекинуть или в шашки – до вечера, мол, свободен, а так, со мной время проведёт, поддержит в трудную минуту.
Он должен уйти!
Но как сказать? Обидеться.
Гном недовольно зашевелился,
Но Аня будет звонить (Змея беспричинно не проявиться) и Юрка должен уйти, как бы гаденько это не выглядело. Потом отстрадаю, а сейчас пусть оставит меня в покое.
Я сглотнул, закашлялся, страдальчески подкатил глаза. Благо притворяться особо не нужно – горло вправду обложило и в груди хрипит.
– Дай воды, – попросил я, протянул руку к тумбочке. – И таблетки, вон те, в зеленой упаковке.
Юрка подскочил, сунул мне чашку, подал таблетки.
Переживает.
Я заглотнул белый кругляш, запил, отдал чашку обратно. Откинулся на подушку, хрипло задышал, изображая обречённую усталость.
Юрка присел на стул, смотрел на меня.
Он что, уходить не собирается?!
– Ты, наверное, иди, – прошептал я, закрыл глаза. – Мне подремать нужно, что-то прихватило.
Юрка молча поднялся, протянул холодную руку для прощания. Я ответил вялым пожатием.
– Не раскисай, – сказал Юрка, остановился в дверях. – Если чем помочь – звони. Таблеток принести или ещё чего. У меня с медичками блаты – ты меня знаешь.
– Спасибо. Пока есть, – шепнул я и отвернулся к стене.
Сволочь я! Не мужик – чмонюга. Так поступить с лучшим другом! Однако… Аня должна позвонить! Змея обещала.
Окликнул маму. Та зашла в комнату.
– Если кто позвонит – подашь трубку.
Мама посмотрела на меня, улыбнулась.
– Ученики должны звонить. Мы готовили выступление…
– Аня?
– Что?
– Аня позвонит?
– Нет! – выдохнул я. – Ученики. А может и она.
– Потому Юру спровадил?
– Он сам ушёл.
– Не лги, – спокойно сказала мама. – Ладно, если Аня позвонит – подам трубку. Для остальных – ты болен. Лечись.
Мне было страшно неловко, что хотел обмануть маму. Сколько раз убеждался: всё она знает.
С детства слышал, как маму за глаза называли ведьмой. Не все, лишь злые люди. Да и сам в такое не мог поверить. Ведьмы – это вроде Бабы Яги или гоголевской Панночки, которая летала в гробу в страшном фильме. А моя мама ласковая, добрая – со всеми приветлива, никому в помощи не откажет. Только подруг у неё никогда не было. Дед говорил, что Нина в него пошла –отшельника, в отличие от сына Бориса.
Как-то спросил маму о глупых пересудах. Та ответила: люди о многом говорят, и не всё в тех разговорах правда, но дыма без огня не бывает. Вот и пойми.