Девиантный Король
Шрифт:
Будет больно.
Почему я хочу, чтобы мне было больно?
Не отпуская моего горла, он устраивается между моих ног. Его свободная рука обхватывает мою челюсть. Бурные глаза прокладывают путь прямо в душу.
— Ты сводишь меня с ума, черт возьми.
— Ты тоже сводишь меня с ума. Это уже не смешно.
Эйден это обрыв.
Неизвестный.
Незапланированный.
Непредсказуемый.
Он мой худший кошмар.
Он также самое близкое, что у меня было к свободе.
Эйден
Он разрывает меня на части на одном дыхании.
Я кричу ему в рот.
Это больно.
Дерьмо.
Это чертовски больно.
Все равно, что быть разорванной изнутри его размерами.
Согласно любовным романам тети, другие девственницы в такой ситуации подождали бы, чтобы приспособиться. Они почувствовали бы потребность в том, чтобы этот человек вел себя спокойно.
Я? Я хочу, чтобы это продолжалось.
Боль. Я хочу, чтобы боль осталась.
Мое тело выгибается навстречу телу Эйдена. Я так крепко сжимаю его плечи, что ногти впиваются в кожу.
Он замирает, встречаясь со мной глазами, и рычит.
— Ты девственница? Как, черт возьми, ты девственница? Почему...
— Н-не останавливайся. — я прерываю его, медленно покачивая бедрами. — Возьми это.
Я хочу, чтобы он жестко обошелся со мной, потому что я нуждаюсь в боли, не знаю почему, но просто хочу этого.
Боль означает, что я жива. Я живу этим моментом.
Учитывая грубый характер Эйдена, я ожидала, что он примет приглашение.
Вместо этого он медленно двигает бедрами вперед, его толчки минимальны, будто он ждет, пока я приспособлюсь.
Затем.. он целует меня.
Страстно, но нежно. Наши языки танцуют в эротическом, медленном танце. Он отпускает мою шею и притягивает меня к себе, так что я сажусь к нему на колени. Новая глубина заставляет колени дрожать.
Его толчки становятся медленными, глубокими и сводящими с ума.
Я хотела боли, но в итоге испытываю такое эйфорическое чувство, о котором я и не подозревала, что в нем нуждаюсь.
Эйден разрушил иллюзию, которая у меня была. Он сломал ее и бросил на землю.
Что-то внутри меня трескается.
Мои пальцы вплетаются в его волосы, и я целую его в ответ с такой же интенсивностью, как он, встречая нежный изгиб его бедер своими.
Кажется, целую вечность мы целуемся, позволяя нашим телам привыкнуть друг к другу. Мы целуемся так, словно это наш последний поцелуй в жизни.
Как будто произойдёт катастрофа, если мы перестанем целоваться.
Я пытаюсь подтолкнуть его, дергая за волосы, но он дергает меня за волосы назад, будто молча сообщает, что не будет следовать моей команде.
Наши конечности так переплелись, что я не знаю, с чего начинает он, а
Эйден двигается быстрее и резче. Стон, похожий на всхлип, срывается с моих губ, когда он касается чувствительного места внутри.
Не нарушая своего ритма, Эйден давит на меня, что я оказываюсь на спине. Его руки скользят под мои бедра, и он перекидывает обе мои ноги через свои широкие плечи.
Он обхватывает рукой мое горло, то ли чтобы удержать меня на месте, то ли в качестве угрозы, не знаю.
И у меня нет времени думать над этим.
Он входит в меня с новой энергией. Новый угол заставляет мои стенки сжиматься.
Изголовье кровати скрипит с каждым диким толчком и покачиванием его таза напротив моего. Мое сердце бьется так быстро, что я боюсь, что у меня случится сердечный приступ.
Это того стоит.
— Ты такая красивая, — стонет он, его ритм становится все более грубым и быстрым с каждым произнесенным словом. — Ты сводишь меня с ума. Вызываешь привыкание. Все портишь.
Я долго не протяну.
Может, это из-за его слов, ощущения его внутри меня или его руки на моем горле.
Или все вышеперечисленное.
Волна пронзает меня насквозь, и я кричу, падая вниз, не видя никакой посадки.
Этот оргазм совсем не похож на те, что у меня были раньше. Он первобытен, груб и такой ошеломляющий, что я не могу дышать.
Эйден продолжает свою поразительную атаку, преследуя свой собственный оргазм. Он продолжает и продолжает.
И продолжает.
Я в таком же бредовом состоянии, как и в прошлый раз. Чувствую себя такой чувствительной и больной, но не хочу, чтобы он останавливался.
Я жажду боли и удовольствия, которые он приносит.
Я жажду его.
Его плечи напрягаются. Я все еще хочу посмотреть, как он свалится с обрыва, как он сделал это со мной.
Эйден мне не позволяет.
Он дотягивается до моего клитора и дразнит его, прежде чем войти в меня в последний раз. Я снова кончаю с хриплым криком.
— Блядь, — стонет он, когда тепло наполняет мои внутренности.
Эйден остается внутри меня, притягивая меня к себе. Моя голова покоится у него на груди, ухо прижато к его сердцебиению. К его естественному, но беспорядочному сердцебиению.
Тук.
Тук.
Тук.
Я касаюсь губами его кожи и остаюсь в таком положении, пока мои веки трепещут, закрываясь.
Свобода.
Это то, на что должна быть похожа свобода?