Девиантный рыцарь
Шрифт:
И черт. Она слаще, чем я когда-либо мог себе представить.
Раздвигая ее двумя пальцами, я ласкаю ее клитор, быстро узнавая, как ей нравится, когда ее бедра начинают вращаться, а с ее губ слетают неразборчивые слова.
Она такая чертовски мокрая, ее соки стекают по моему подбородку.
Протягивая руку, я вытираю немного тыльной стороной ладони, прежде чем погрузить в нее два пальца.
Ее мышцы пульсируют вокруг меня, когда она изливается. Я проглатываю все это, отчаянно желая
Слегка откидывая голову назад, я обнаруживаю, что она смотрит на меня сверху вниз широко раскрытыми, полными желания темными глазами. Электричество пронзает меня, когда наши глаза встречаются.
— Тео, — выдыхает она, прежде чем втянуть нижнюю губу в рот, впиваясь в нее зубами.
— Ты собираешься кончить мне на лицо, Мегера? — Спрашиваю я у нее, позволяя вибрациям моего голоса усилить ее удовольствие.
— Да. Да, черт возьми, — кричит она, когда я толкаю свои пальцы выше, сильнее потирая ее точку G.
Все ее тело дрожит надо мной, когда ее освобождение стремительно приближается.
— О боже мой, — кричит она, когда он, наконец, врезается в нее.
Ее колени подгибаются, но я принимаю ее вес, не останавливая своих движений, позволяя ей наслаждаться, выпивая все, что она мне дает.
Когда она начинает спускаться, выпуская белые облачка дыхания в воздух надо мной, я откидываюсь назад. У меня в голове только одна мысль.
Я чертовски облажался с этой девушкой.
В тот момент, когда ее глаза открываются и встречаются с моими, я точно знаю, что сорвется с ее губ.
— Трахни меня. Пожалуйста. — За этим быстро следует сильная дрожь.
Качая головой, я с сожалением выскальзываю из-под ее тела.
— Я не могу, Эм, — говорю я, ненавидя уязвимость в своем голосе.
Она поворачивается, уставившись вниз на палатку в моих брюках.
Делая шаг вперед, она протягивает руку, но я ловлю ее прежде, чем она вступает в контакт.
Ее глаза сужаются, когда она замирает, а лицо каменеет.
— Поместье Ловелл недостаточно хорошо для принца мафии, не так ли? Не будет ли трахаться со мной, то что ты опустишься еще на шаг слишком низко?
— Нет, это не—
— Или ты просто предпочел бы трахнуть одну из тех кукол Барби, которых развлекал весь вечер? Я просто немного груба с тобой, немного забавы, чтобы ты мог использовать меня для чего захочешь, а потом просто бросить?
Ее зубы начинают стучать, и она вырывает свою руку из моей хватки, хватая с земли свои пижамные штаны и ботинки и прижимая их к груди.
— Ты замерзаешь. Давай вернем тебя обратно. — Я делаю шаг вперед, готовый дотянуться до нее, но она отбрасывает меня.
— Пошел ты, Теодор.
Я легко ловлю ее, прежде чем она падает на землю.
— Отвали от меня нахуй, — кричит она, вырываясь из моих объятий, но ей не сравниться с моей силой.
— Вырывайся сколько хочешь, Мегера. Я доставляю тебя обратно в твою постель.
— Ты мне не нужен, — шипит она.
— Разве это, блядь, не правда, — бормочу я себе под нос.
Ее глаза, прищурившись, смотрят на меня, вспыхивая желанием причинить мне боль.
Чтобы подойти к домику, требуется всего несколько минут, и когда я подхожу прямо к окну ее спальни, она шепчет: — Конечно.
Поднимая ее внутрь, тепло из комнаты проникает в меня, когда я ставлю ее на ноги и быстро присоединяюсь к ней, прежде чем она заперла меня снаружи.
Боковой свет у ее кровати, может, и тусклый, но он все равно обжигает мне глаза. Это дает мне возможность впервые изучить ее сегодня вечером.
Она выглядит красивой и только что оттраханной. Ее щеки покраснели от холода, глаза блестят от разрядки, но они окружены темнотой, которая мне не нравится.
Она плохо спала.
Какая-то больная и извращенная часть меня задается вопросом, не потому ли это, что меня здесь не было.
Это глупо, потому что до той ночи она понятия не имела, что я когда-либо был в ее комнате.
— Как ты узнал, где я была? — Требует она, открывая дверь и исчезая внутри того, что, как я предполагаю, является ванной.
— Я все знаю, — признаюсь я, опускаясь на стул в изножье ее кровати и устраиваясь поудобнее, пока она приводит себя в порядок.
В ту секунду, когда она появляется в дверном проеме, все еще обнаженная ниже пояса, она останавливается и смеряет меня убийственным взглядом.
— Что, черт возьми, ты делаешь? Тебе нужно уйти.
Я не отвечаю, я просто провожаю ее взглядом, когда она пересекает комнату и вытаскивает пару чистых пижамных штанов из своего чемодана, который, как и следовало ожидать, не был распакован, несмотря на то, что она здесь уже два дня.
Мои кулаки сжимаются от отсутствия у нее заботы и организованности, но я отбрасываю это в сторону.
— Ты замерзла. Ложись в постель.
— Мне все равно там будет холодно. Ты мог бы присоединиться ко мне.
Она не произносит этих последних слов, но я могу прочитать их в ее глазах.
После долгого противостояния, когда ни один из нас ничего не говорит, она, должно быть, решает, что ей достаточно холодно, чтобы подчиниться, и забирается в постель, выключая свет и погружая нас в темноту.