Дэвид Баркли - "Эсхил"
Шрифт:
– Простите, не хотел вас пугать.
– Всё в порядке, господин лейтенант.
– Харальд.
– Харальд, - повторила она, уже в который раз, согласившись обращаться к нему по имени. Она покраснела и, казалось, стала выглядеть моложе. Но он смотрел на неё и понимал, что в отсутствии сестры, она казалась одного возраста с Мике.
– Я надеялся поговорить с вами.
Она задумалась.
– Может быть, позже. Сейчас я не настроена на разговоры.
– Позже у меня, скорее всего, не будет времени. И ждать мне не хочется.
– Вы мне приказываете?
– Странный вопрос. Нет, я вам не приказываю. Я просто хотел перекинуться с вами парой слов. Для лучшего знакомства, - он не мог заставить себя произнести слово "дружба". Разумеется, другом она ему не была. Равно, как и он не мог ей командовать.
– Итак?
– Мне там не нравится.
– тихо сказала она.
– Там лежала София. Я всё ещё её чувствую.
Он задумался над тем, как себя с ней вести и решил, что самым разумным будет оставаться честным.
– Я хотел вам сказать, что мне очень жаль. Не этого я хотел. Раньше я никогда не работал вместе с Рихтером, но слышал о нем в Германии. У него репутация бескомпромиссного человека. С самого начала я боялся, что произойдет нечто подобное. Заверяю вас: всё, что произошло на берегу, это его вина и только его.
Она засмеялась. Это был неосознанный жест, и он выбил его из колеи.
– Пожалуйста, не нужно меня винить.
– Не стану, - ответила Люсия, но глаза её говорили о другом. Она обвиняла его и только его. "Может и он отдавал приказ, но случилось это всё с твоей подачи. С твоей помощью, Харальд".
Ему было неприятно ощущать этот взгляд, учитывая, на что он пошел, чтобы помочь ей. Он решил оставить её. Желая с кем-нибудь поговорить, он и не думал, что будет способен на хорошие поступки.
Повисла тишина, девушка обошла его и направилась своим путем. Внезапно он выпалил:
– В некотором смысле, это, конечно, моя вина. Я должен был каким-то образом мотивировать вашего отца. Он должен был работать, но работал недостаточно быстро для коммандера. Может, мне нужно было быть построже с ним. Людям, вроде вашего отца, Люсия нужно учиться дисциплине, а люди, вроде Рихтера не принимают оправданий. Так, что, наверное, это и моя вина.
"Ты чертовски прав, это твоя вина, - кричали её глаза.
– Чертовски прав!"
Проходя мимо него, она задела его плечом и из-под её пальто выпала фляжка. Странная вещь, чтобы брать её на прогулку. Харальд не мог припомнить, чтобы давал Камински нечто подобное. Она склонилась, чтобы подобрать её, но он оказался быстрее. Лейтенант выпрямился и с любопытством посмотрел на девушку. Фляжка была довольно тяжелой.
На лице Люсии появилось странное выражение чувства вины.
– Вы пытаетесь сбежать?
– спросил он. Он слышал угрозу в собственном голосе.
– Нет, конечно, - подумав, ответила она.
– Я не брошу отца.
Харальд поднес фляжку к носу и свинтил крышку. Ему хотелось пить.
"Камински! Что это, чёрт побери?"
Она попалась. Попалась и понимала это.
Люсия повернулась и бросилась к воротам, вздымая тучи пыли.
Харальд побежал за ней.
3
Когда Рихтер очнулся, то понял, что не может шевелиться. Он сидел на стуле, руки его были связаны за спиной. Его привязали к стулу, провода впивались в спину и запястья. Он моргнул и перед ним начал проявляться интерьер той же комнаты и тех же людей. Он был потрясен, но находился в сознании.
– Очнулся!
Рихтер повернулся и увидел Ари Квинтуса, целившегося в него из его собственного табельного пистолета. Хотя, правильнее было бы сказать, в его направлении. Было заметно, что этот человек раньше никогда не держал в руках оружие. Ствол был направлен в пол, а не в Рихтера. Впрочем, недооценивать его не стоило. Они захватили его, и больше этого не повторится.
– Не знаю, что вы собираетесь сделать, но буду признателен, если вы поторопитесь. После чего, я сделаю всё, чтобы вы умерли долгой и мучительной смертью.
– Заткнись!
– рявкнул Квинтус.
– Замолкни!
Справа от Рихтера послышался какой-то скрип, он повернулся и увидел какой-то агрегат. Несмотря на свое положение, он заметил, что по-прежнему оценивает это устройство, как начальник. Выглядел этот агрегат как сосуд с дюжиной трубок, соединенных с потолком.
– Не хватает, - раздался голос Камински.
– Этот не дотягивается.
– Тогда, заглуши его, - сказал ему Фреке. Он находился где-то в углу комнаты, вне видимости.
– Проверьте, что он герметичен.
В сосуде находился формальдегид, в отсутствие Криге, эти четверо сделали всё, что могли. Пока Камински занимался настройкой, Рихтер осознал суть их плана: они собирались залить формальдегидом всю базу. Камински говорил, что он может быть вреден для людей, а теперь они цепляли трубки к потолку. Там, наверху, до Рихтера доносился приглушенный шум празднования и он, вдруг, понял их замысел. От беспощадности его он затрясся.
– Вы знали, что я был на Ипре, когда мы впервые использовали газ против французов и алжирцев? Тогда это был хлор. Всё просто, но смертельно. Мы дождались, пока ветер подует в их сторону, затем закидали их снарядами с хлором. Французы решили, что это просто диверсия. Они приказали солдатам выйти из окопов и занять рубежи прямо перед зеленым облаком. Когда облако их накрыло, в окопах воцарился хаос и ужас. Наши командиры так удивились эффективности нового оружия, что не повели нас в атаку. Враг смог пополнить ряды и укрыться. Жаль. Надеюсь, вы не допустите ту же ошибку.