Девиз ларгов: Сердцу не прикажешь
Шрифт:
Этриус развивался и продолжает развиваться, в подтверждение этому можно вспомнить о том, что незадолго до того, как Куззола стал полноценным богом смерти, Сатир увеличивал объем планеты и отправлял всех жителей на космическую прогулку на «Астерикс-1» не только для того, чтобы изловить разбушевавшийся дух сына, а для перестраховки. Не все же время просить друзей о помощи. Сам справился, а теперь Сатиру тем более нет нужды прибегать к такому эффектному и пугающему смертных способу – он может увеличивать планету постоянно, только совершенно незаметно для его обитателей и они никогда не будут переживать о том, что при высокой популяции населения им не хватит места на Этриусе. Хотя если смертные забудут об этом и снова начнут устраивать территориальную дележку, то Сатиру наверняка придется им
Забавно, но наверняка кто-то из читателей уже задумался, почему же автор так долго тянул с этой важной информацией и только в предисловии к своей девятой книге ответил на вопросы, которые не могли не возникнуть при чтении «Войны ларгов: Клинок и магия Луны». Однако именно в предисловии к ней упоминалось о том, что я умышленно не желаю акцентировать внимание на одеянии многих моих героев, следовательно, стараюсь избегать описаний интерьеров, бессмысленных ответвлений в развитии сюжетов, пустых разговоров и прочих не имеющих какой-либо важности текстов. Иначе восемь томов ушло бы на то, чтобы завершить события, происходящие в первых трех и перейти к следующей книге. В общем, как я и писал где-то давным-давно – рано или поздно все нюансы прояснятся и со временем все секреты Этриуса будут раскрыты мной. Главное, набраться терпения и мне, и Вам.
Ну, представьте сами, если я буду описывать каждодневные одеяния каждого из персонажей, уводить читателя в ответвления из различных историй насыщенных биографий хотя бы некоторых из них, с упоением описывать архитектуру, флору и фауну Этриуса, то, что это будут за книги – энциклопедии или пособия для учебных заведений, где аттестуют профессиональных фантазеров? Это было бы излишне, возможно, банально, или, как говорят, на любителя. Не сомневаюсь, что все, кто читают фантастику, фэнтези или сказки, обладают превосходной фантазией! Оставим больше пространства для нее. Фантазия должна работать, как же без этого. Кому как не читателю, знать лучше меня, что было одето на Сатире, когда он предстал перед Александром и Луной в тронном зале ларгиндского королевского дворца в самую первую их встречу? И не мне решать, а только Вам, что изображено на картине, висящей в гостевой комнате знаменитого художника Иннокентия из Гилбадна, какое платье следует одеть Флорентине, прежде чем она поведет свое стадо на пастбище, или насколько счастливым было детство орка-грабителя Жабаркаса. Хотя иной раз, действительно, бывает важно прояснить некоторые детали, не спорю.
Все же, без сомнения, последнее слово всегда остается за читателем, и чтобы не обманывать вашего доверия и, боясь показаться навязчивым, оставляю Вас наедине с моей девятой по счету книгой «Девиз ларгов: Сердцу не прикажешь». Как когда-то говорил Николай Коперник, чтобы Твоему Святейшеству не показалось, что относительно пользы этого труда я обещаю больше, чем могу дать, я скромно перехожу к изложению.
Приятного чтения, дорогие друзья!
Введение. Легко ли быть отцом?
По речной глади скользили волны, взъерошенные ветром. Старый дуб, под которым расположился Сатир, дарил прохладу, а его сильная энергетика придавала силы. Птицы пели в густой зеленой кроне могучего дерева, как будто чувствуя, что сейчас бог находится в прекрасном расположении духа и ему приятны их трели. Здесь когда-то он сам и его сын Куззола часто предавались глубоким размышлениям о суровой вечности, которую им стойко предстоит коротать, и о насыщенных различными эмоциями мгновениях коротких жизней смертных созданий, которые ему во всем своем многообразии тоже хорошо известны. Все, что когда-то случалось на Этриусе или должно случиться в ближайшем будущем, не утаить от его создателя, разве только это не будет кознями других богов или богинь судеб. Даже тем, кто создает планеты и различные виды жизни на них, порой приходится не только наслаждаться вечностью, но и удивляться, разочаровываться, грустить и волноваться, как и простым смертным. Все, как обычно, жизнь – это счастье мгновений и вечности грусть. Стоит на миг заскучать –
Густая шевелюра рыжеватых кудрей, обрамляя острые рога на голове, покрывала часть лба, скрывая от чужих глаз глубокие морщины. По щеке прокатилась скупая слеза и быстро иссохла, словно ее и не было. И счастлив, и тоскливо – как так?
Вот так. Даже боги не властны над временем. Они могут его остановить, вернуться в прошлое, но что от этого прока. Всячески влиять на различные ситуации, для того чтобы изменить ход событий себе в угоду, не для Сатира. Впрочем, на его лице все оставалось прежним, и менять что-либо не имело смысла, просто порой счастливые мгновения жизни через годы становятся всего лишь печальными воспоминаниями оттого, что они давно в прошлом и их уже не вернуть.
В молодости он еще не осознавал всей величественной силы времени, терял его впустую на развлечения и пьянство. Когда же ему, наконец-то, захотелось совершить что-то важное, заслужить чьей-либо похвалы или любви, времени для него так же оставалось предостаточно. Теперь, когда он заслужил признание богов, любовь Габриэль и жителей Этриуса, а сын стал достойным помощником в созидании Этриуса, ему снова стало немного скучновато.
Все, что Сатир создавал долгие годы, он передал в надежные руки мудрому и властному Куззоле. Бог так спешил и тревожился за то, что время будет к нему благосклонно, что ситуация на Этриусе усугубится. Но нет. Сатир достиг всего, о чем мечтал, и наслаждается жизнью, как и в молодости, только несколько по-другому, по-настоящему. Никакие пьянящие кровь напитки и изысканные яства не сравнить со счастьем, которое дарует созидание Этриуса, никакие сладкоголосые песнопения обнаженных нимф не сравнить с милыми беседами отца с сыном.
Таинственно улыбаясь, Сатир устремил свой умиротворенный взгляд глаз куда-то вдаль. В его зрачках отражался яркий солнечный блеск, которые в одном из своих стихотворений Александр из Бардрена, являющийся в последнее время самым популярным поэтом Ларгиндии, сравнил с двумя маленькими солнцами, сияющими посреди молочно-белых небес. Под глазами опушки заросших щек Сатира, были залиты багряным румянцем, но даже Александр из Бардрена не осмелился бы представить, какой палящий жар бушевал в груди у погрузившегося в свои счастливые воспоминания бога.
– Прости, мой друг. Они вечно вопрошают, – за спиной послышался приятный манерный мужской голос. Когда-то такое приветствие предпочитал использовать суровый бог смерти Анубис, но от его появления обычно происходило кратковременное похолодание, во всяком случае, в ощущениях кожного покрова у большинства смертных.
– Не имей причин для спешки. Ты же знаешь, сынок, где меня найти и что я готов ждать тебя хоть целую вечность, – усмехнулся Сатир и обернулся.
Позади него у дерева стоял Куззола, облаченный в темные одежды, которые обычно предпочитают носить боги смерти. Из-под расшитого золотыми нитями капюшона на бога Этриуса добродушно смотрели выразительные голубые глаза, а на лице, наделенном исключительной красотой появилась все та же коварная улыбка, по которой отец без труда узнал бы своего сына. Однако глядя в глаза Куззоле, больше не чувствовался холод и ненависть ко всему живому, лишь на мгновение показавшийся в приоткрытом рте ровный ряд белоснежных зубов напомнил Сатиру о том, что его сын на Этриусе непосредственно занимается той же деятельностью, что и его предшественник Анубис. Будучи судьями загробного мира, и тот, и другой, наделены правом определять дальнейшие судьбы душ всех смертных после того, как они завершают свои жизненные циклы.
Куззола непринужденно в знак приветствия поднял ухоженную руку с аккуратными изящными пальцами, на нескольких из которых имелись золотые кольца, инкрустированные драгоценными камнями.
– Да, уж лучше ты меня подождешь, чем души смертных, – согласился он с отцом, оставаясь на прежнем месте и не торопясь приближаться к нему.
– Я чувствовал, что ты ищешь со мной встречи, поэтому решил прогуляться к могучему дубу. Воспоминания нахлынули, – признался Сатир.
– Я тоже не сомневался, что найду тебя именно здесь, – ответил Куззола.