Девочка №13
Шрифт:
Откровенность девушки взволновала Данилу даже сильнее, чем её красота.
— Хорошо, — только и ответил он.
А неделю спустя Оксана выкрасила волосы в платиновый цвет — в качестве подарка ему.
Однокурсники подшучивали над их парой из-за неравенства в росте (Оксана была на полголовы выше Данилы), но влюблённые не обижались, понимая, что их счастью просто завидуют.
Ночи, как правило, проводили у Оксаны. Её мама — одинокая, но успешная бизнес-леди, была женщиной прогрессивных взглядов, к тому же Данила ей сразу понравился. Он практически жил у них и только, когда они с Оксаной ссорились, возвращался домой к родителям.
Первой причиной для ссор было то, что
Данила гордился красотою своей девушки, воспринимая её, как сокровище, которое у него в любой момент могут украсть. Ей не позволялось ходить куда-нибудь без него и не рекомендовалось даже смотреть на других мужчин, ни то что разговаривать с ними! К чувствам любимого Оксана относилась бережно и поэтому никогда специально не провоцировала его ревность, но Данила и без провокаций всегда находил к чему придраться. Он оказался страшным собственником.
Однако теперь всё изменилось. Его больше не волновало, где и как она проводит время.
— Ты ещё любишь меня? — спрашивала она в дни их редких свиданий. И Данила неизменно отвечал:
— Да, конечно.
Тогда Оксана пыталась подойти к нему с другой стороны:
— Скажи мне правду. Не бойся. Я сильная. Я не хочу быть с мужчиной, который со мной лишь из жалости — я достойна большего. Я хочу, чтобы меня любили.
— Я люблю тебя. И только тебя. Наверное, я не заслуживаю такой девушки, как ты, но всё же не надейся — я тебя никому не отдам, — отвечал Данила.
И она ему верила. Но, потом снова наступали дни, когда он был так занят, что даже не находил времени, чтобы перезвонить ей. И хотя ей тоже было чем заняться — она получила небольшую роль в художественном фильме, обида и недоверие всё сильнее разъедали душу.
На съёмках она познакомилась с Виктором — он был довольно известный артист, зрелый, красивый мужчина. Виктор сразу же увлёкся ею, стал приглашать на свидания в дорогие рестораны и в романтические ночные прогулки по городу… Благодаря его вниманию она снова почувствовала себя привлекательной и желанной. Поэтому сегодня после спектакля Оксана собиралась сказать Даниле, что между ними всё кончено, что она полюбила другого.
Это не была правда — это была месть. Месть за его равнодушие и пренебрежение. Месть за то, что все эти чужие, глупые, влюблённые девицы с цветочками оказались для него важнее, чем она. Вот пусть с ними и остаётся.
По злой иронии судьбы после разрыва с Оксаной у Данилы появилось много свободного времени, особенно вечерами. Макс с многочисленными новыми друзьями не вылезал из ночных клубов и ресторанов, Даниле там было скучно, да и в компанию он так и не смог вписаться. А точнее не захотел — вся эта праздная тусовка состояла из людей ему чуждых. Они казались поверхностными и пустыми, живущими только ради развлечений, и тем обиднее было, что Макс находил этих людей интересными.
Утешения в грусти и одиночестве Данила искал в восхищённых и преданных глазах своих поклонниц, в их письмах и комментариях… Эти послания были разными — глупыми и умными, искренними и ироничными. Они смешили, раздражали или трогали до слёз. Почти каждый свободный вечер он проводил за компьютером, наблюдая за маленьким виртуальным миром, созданным во имя его. Там влюблённые девчонки
Данилу только немного удивляло и огорчало, что и его новая роль, и его новая причёска, казались поклонницам одинаково важными событиями. Ну и, конечно же, всех интересовало, какие девушки ему нравятся и встречается ли он сейчас с кем-нибудь?
Он ни с кем не встречался и не испытывал по этому поводу почти никаких сожалений. Гораздо больше, чем разрыв с подругой, его печалило наметившееся отчуждение в отношениях с Максом. Он чувствовал, что теряет его, проигрывая новым и старым друзьям, злился, ревновал и не знал, что с этим делать.
Однажды на очередную жалобу Данилы, что они в последнее время очень редко бывают вдвоём и давно не разговаривали по душам, как прежде, Макс неожиданно предложил вместе отправится после Нового года на недельку в Египет (сам Новый год Макс собирался встречать с друзьями-мажорами в Европе на каком-то модном горнолыжном курорте — туда он Данилу с собой не позвал). Данила очень обрадовался этой возможности целую неделю провести вдвоём со своим другом, но сделал вид, что размышляет над его предложением, посетовал на занятость в театре… Макс, уже преисполнившись энтузиазма (хотя эта мысль пришла ему в голову всего минуту назад), принялся его уговаривать. Данила, не сразу и как бы преодолевая сомнения, согласился. И стал считать дни до отъезда, боясь только, как бы его легкомысленный приятель не передумал.
Первые два дня в Египте Данила провёл в одиночестве — загорал, купался, грустил. Макс прилетел только к концу третьего. Данила, разочарованный, обиженный, чувствовавший себя брошенным всё это время, не испытывал никакой радости в связи с тем, что его друг всё-таки выполнил своё обещание и вырвался наконец-то из Куршавеля, чтобы провести с ним несколько дней. Ему было всё равно. Он перегорел — не на солнце, в душе. Он сидел в плетёном кресле не далеко от стойки регистрации в отеле, пил апельсиновый сок и пытался решить, как ему себя вести — выплеснуть досаду, что отдых начался не так, как мечталось, в упрёках или, изображая непринуждённое веселье, сделать вид, что всё в порядке? Но в душе было пусто, поэтому ответа не находилось.
Макс появился осоловевший от счастья и возбуждения, не замечая настроения, в котором находился Данила, коротко поздоровавшись и обняв его, сразу же выпалил:
— Поздравь меня — я влюбился!
— Ну, наконец-то! — ответил Данила, улыбнувшись.
— Но, сначала я должен окунуться в море! Остудить голову, прийти в себя, если получится, а потом уже всё тебе рассказать!
— Жду с нетерпением!
Когда они с разбегу, крича и смеясь, бросились в воду, все обиды и разочарования последних дней, будто смыло волной, и Данила был почти счастлив. Почти, потому что одиночество, однажды родившись, оказалось живучим. Укрывшись где-то на самом дне его души, оно едва слышно продолжало скулить свою тревожно-тоскливую мелодию, пока Макс с упоением влюблённого рассказывал о своей новой девушке.