Девочка-беда для Казановы
Шрифт:
Мы жили в частном доме и, уж волею случая или судьбы, всеми моими соседями были мальчишки. С ними мне и приходилось дружить. Впрочем, я не смела жаловаться. Ведь когда я предприняла, должна заметить, весьма неудачную попытку подружиться с девчонкой, она презрительно посмотрела на мои побитые коленки в зеленке, а затем, фыркнув, гордо приподняла подбородок и произнесла:
— Мама не разрешает мне общаться с вшивыми!
Вшивой я не была, однако уже тогда поняла, какие порой бабы могут быть гадюки, а уж как ядом-то умеют пускаться… С тех пор с женщинами я не ладила. Могла пообщаться
К шестнадцати годам, когда под моей футболкой начало проявляется женское начало, папа вдруг вспомнил, что я все же была девушкой, поэтому предпринял неудачную попытку сделать из меня леди. Стоит ли говорить, что его надежды рухнули в тот же миг, когда пятая по счету дамочка, что учила меня манерам, языкам и прочим премудростям, сбежала, не оглядываясь?!
Затем были еще попытки, но и они не увенчались успехом. Однажды папа даже задал мне довольно неловкий вопрос, а не играю ли я случаем за другую команду. Я краснела, бледнела и все же с горем пополам, мне удалось переубедить своего отца, что я точно по мальчикам и к женскому полу меня не влечет. Папа, кажется, тогда помолился и сказал спасибо Богу.
В спортзале уже, как впрочем и всегда, было полно народу. Безусловно, все хотели на каникулы, но последнюю тренировку не решался пропустить даже самый смелый и отчаянный студент.
Физрук у нас был достаточно требовательный мужик, но справедливый. На самом деле в нашем универе для спортсменов было гораздо больше возможностей, нежели в любом другом заведении области.
Благодаря многочисленным связям нашего всеми любимого Олега Антоновича, многие студенты действительно прорывались в профессиональный спорт, ведь у него была тяга, перспективы и хорошие данные.
К слову, у меня они были. Наверное поэтому с папой я не особо спорила, когда он запихнул меня на факультет адвокатуры. Ведь по большей части я все равно занималась спортом. Отец, конечно же, был против. Мы много ссорились и спорили по этому поводу, однако благодаря моему упорству и твердолобости он, как мне кажется, смирился.
— Моргалис, — крикнул тренер, чем заставил меня подскочить. — Бегом переодеваться!
Тренировка еще не началась, однако все ребята уже были в форме.
Я - парадокс всех женщин, ведь мне хватает меньше минуты, дабы натянуть на себя спортивные шорты, безразмерную футболку и кроссовки. Затем завязать свои темно-русые волосы (которые, между прочим, были ниже плеч) в хвост, выбежать из спортзала и встать в шеренгу.
— Что ж, граждане студенты, хулиганы, тунеядцы, — весьма своеобразно поздоровался с нами тренер. — Сегодня у нас последняя тренировка. Что касается планов на следующий семестр. Соревнования по баскетболу, волейболу, легкой атлетике, плаванию будут как и всегда. Расписание должны прислать с сентября. Но кроме этого, хочу заметить, что в этому году будут добавлены выездные соревнования различных единоборств. Так что с тебя, Матильда, — строго посмотрел на меня Олег Антонович, — особый спрос. Еще в этом году будут проходить соревнования по футболу. Поэтому всех желающих записаться просьба задержатся после занятия. Отбирать всех претендующих будут игроки команды «Гладиаторы», — внезапно зал зашумел, а я в свою очередь фыркнула. Видела я этих «Гладиаторов», ходят все такие на пафосе, хвост свой облезлый распушат и цепляют телочек. — Ребята
Тренировка выдалась интенсивная, как сказал тренер: «Чтобы не расслаблялись, балбесы».
Мое настроение с отметки минус один поднялось до полных десяти, а причиной тому была прекрасная новость о включении единоборств. Время от времени, я безусловно еще занималась, но не так, как прежде. У меня был разряд по боксу, затем я решила попробовать что-нибудь другое и перешла на тайский бокс. Сперва было очень сложно перестроиться. Ведь в боксе задействованы только руки, а в тайском и ноги. В нем, увы, я не преуспела, ибо к тому времени как раз началась учеба в универе, и меня привлекли к общественности. Поэтому нынче я была воодушевлена возможностью вновь восстановиться в этом виде спорта.
Когда тренировка была закончена, я была выжата словно лимон. Однако это не помешало мне встать в очередь на «кастинг», и плевать что я единственная девушка среди парней. Мне не привыкать это во-первых, а во-вторых кто сказал, что женщины не умеют играть в футбол?! Мне очень нравилось, да и играла я, без лишнего лукавства, получше некоторых парней, что стояли в очереди.
Нашей задачей было хотя бы попытаться перехватить мяч у соперника. А соперником был некий белобрысый гад, именуемым Даниилом Разумовским, чтоб его! Тот еще засранец, должна вам сказать. Играл он безусловно неплохо, но выглядел несколько помятым. Таким помятым, словно всю ночь отрывался и спал всего пару часов. Что ж, тем лучше. Значит координация у него нарушена.
Другой парень что-то сосредоточенно черкал в журнале. Его я тоже знала. Глеб Баринов, он, кстати, выглядел гораздо свежее своего товарища. Некоторых парней сразу отправляли восвояси, а других просили постоять в стороне.
Медленно, но верно очередь дошла и до меня.
Когда я уверенными шагами направилась к парню, позади меня послышались смешки, а некоторые умники не стеснялись гоготать в голос.
«Ну и пусть смеются, придурки!» — подумала я, расправляя плечи.
— Матильда Марголис, — подойдя к Баринову, представилась.
Он смотрел на меня удивленно, однако без усмешки, а затем неуверенно все же внес в список.
— Проходи, — жестом указал на Даниила.
Тот стоял, сложив руки на груди.
— Кхм, мы сегодня не проводим отбор по танцам, — скептически приподняв бровь, промолвил голубоглазый глубоким голосом.
Хмыкнув, я самым беспечным видом пожала плечами, а затем произнесла:
— Я не танцую.
Позади меня вновь послышался смех. Те, кто занимался со мной довольно часто знали, что я очень способная к спорту, однако, таких тут было немного.
Почему-то в футбол шли самые отъявленные идиоты. Команда та еще у нас получится.
— Да ладно, Даня, — выкрикнул кто-то из толпы, — пусть девчонка опозорится уже и успокоится!
Гнев закипел в моей крови, кто бы знал, как мне хотелось кинуть в этого особо разговорчивого чем-нибудь тяжелым.