Девочка Давида 2
Шрифт:
Я проживала в Волгограде последние недели. После родов мы должны будем улететь. Он обещал помочь спрятаться за границей и обустроить нашу с детьми жизнь… в случае, если я выживу после родов.
На другой, неблагоприятный исход у меня тоже был план. Я не хотела оставлять детей одних в этом мире и позаботилась о них уже сегодня. Сын и дочь попадут в семью Басмановых, ведь нет никого ближе родственной семьи.
Мне бы этого не хотелось. Однако моя болезнь не
– Ладно, Маш. Ты иди. Я поспать хочу.
– Хорошо. Кнопка на твоем запястье, если что – сразу жми. К тебе немедленно придут.
Маша скользнула по мне неравнодушным взглядом, но все же ушла. Мы попрощались до следующей смены. Я посмотрела на датчик на запястье: надеюсь, что кнопка не пригодится и оставшееся время до родов пройдет спокойно.
Я выключила мерцающий телевизор и огляделась. Не зря я решила лежать отдельно. Довольно мне было этих жалостливых взглядов при поступлении, когда меня положили на сохранение, а вещи привезти было некому.
Благо, что деньгами мы обделены не были, я сразу попросилась в отдельную палату – знала, что они у них есть, причем роскошные.
Палата больше напоминала комнату, правда с теми же медицинскими установками. И койка была удобная, на седьмом месяце моя здоровая спина вдруг стала тяжелой ношей. Телевизор я почти не включала, чтобы вдруг не нарваться на новости о Давиде, только иногда пробегала глазами по новостной ленте, чтобы быть в курсе расследования.
Оно, к слову, длилось и по сей день.
– Давид…
Я шумно выдохнула и тут же охнула. Малыши толкнулись… оба откликнулись на имя, сумасшедшие. Я успокаивающе погладила живот, морщась от боли.
Мне до сих пор не верилось, что я была настолько уязвимой. Конечно, не хватало мужской спины, за которой можно было спрятаться.
Не хватало отца или мужа.
За окном роддома стояла июльская жара, а в памяти все жил снежистый декабрь. Я помнила те события от и до. Они снились мне в кошмарах, я просыпалась в поту и долго не могла уснуть, вспоминая…
Когда я осталась совсем одна – беременная и обвиненная в смерти Давида Басманова, я сразу обратилась к тому, чье имя страшно было даже произносить.
Но меня лишили выбора.
– С чего ты решила, что я помогу?
Во время телефонного разговора Эмин был холоден со мной.
Беременная девчонка его бывшего врага просит о помощи – какая ирония.
– Давид говорил, что мне нельзя встречать тебя. Но еще он говорил, что ты его враг номер два. А это лучше, чем остальные враги или семья Басмановых.
Эмин напряженно молчал. Он ненавидел семейство Басмановых, и тогда это сыграло мне на руку.
– Они меня ищут. Полиция и вся семья Басмановых, – я устала перечислять.
– Это ты его грохнула? – уточнил
– Это не телефонный разговор. Я больше не могу оставаться в Москве.
Эмин согласился помочь мне.
Не из вежливости и не из рыцарских побуждений. Я знала, кто такой Эмин Шах и на какой риск я иду.
Однако, когда полиция добралась бы до меня, они бы посадили меня за решетку, а семья Давида забрала бы его детей себе.
Эмин стал моим спасением. С его разрешения я вылетела в Волгоград и под другим именем я нашла здесь укрытие.
Когда я прилетела в Волгоград, он встретил меня в аэропорту. В его машине было мрачно, а окна предусмотрительно затонированы.
– Здравствуйте, – я впервые взглянула на этого мужчину так близко.
Хмурый, хладнокровный, недовольный… Я раздражала его одним лишь своим видом и, наверное, он сам не понял, почему согласился помочь мне, а я спрашивать не решалась. Главное, что я не в тюрьме, и что мои дети всегда будут со мной.
– Басмановы в мой город не сунутся, – пообещал Эмин, – я нашел роддом. Договорился, ты будешь рожать там.
Я кивнула.
Договорился – значит, вложил много денег в отдельную палату, в платные роды и далее по списку.
– Спасибо, что поверили мне.
– Я не поверил, – отрезал Эмин, – я видел тебя рядом с ним в Новосибирске. И вполне знаю, кто ты такая, Кристина.
Так было даже лучше – не пришлось доказывать, что я действительно ношу детей Давида под сердцем.
Эмин пообещал заботиться обо мне, пока я не рожу. На этом наши пути разойдутся.
– Только будет условие. Ты расскажешь мне, что случилось с Давидом на самом деле. Я должен знать, кого укрываю у себя в городе.
Глава 12
Перед тем, как я покинула роддом, меня еще раз осмотрел врач. Наталья Александровна Панина была профессионалом своего дела. Я не знала наверняка, но, если Эмин договорился с ней о моих родах, значит, доверять было можно. В меру.
Когда я услышала, как во мне бьются еще два сердца, то немного успокоилась. Значит, мамины нервы не сильно сказались на малышах. Немного напугали нас с врачом, заставив меня полежать на сохранении.
– Все хорошо?
– Да. Спокойно, – вымученно улыбнулась доктор, – но ты позвонила ночью, и я изрядно испугалась. Я настаиваю, чтобы ты осталась у меня под присмотром. До родов – всего ничего.
Я поднялась с кушетки.
– Мне нужно забрать из дома кое-какие вещи. Скоро я вернусь. Сама, – заверила я доктора.
– Я не могу тебя заставлять, а Эмину все равно! – донеслось в спину, – но ты должна помнить про свой порок.
Я замерла. Панина тяжело вздохнула и предупредила еще раз: