Девочка и химера
Шрифт:
Он натянул на голову кепку, запахнул куртку и шагнул в морозную ночь. Фигура его мгновенно исчезла в хохочущем царстве снежной тьмы, а ветер вцепился в незакрытую дверь и распахнул ее настежь, горстями швыряя внутрь ледяную крупу.
Брэдли шел размашистым шагом. Вьюга хлестала его по лицу. Нагрянуть к Франчелли, поднять с постели Дженни – вот чего он хотел больше всего сейчас. Он заставит ее признаться! Роджер споткнулся и едва не упал. Химера разбушевалась не на шутку: на часах было всего полседьмого, а он шел почти наощупь. Но Роджера Брэдли такой малостью, как магическая метель, не остановить. Он отыщет дорогу даже с выколотыми глазами.
– Насосалась его силы, сволочь, – выплюнул он слова в воющую темноту. – Ты еще ответишь за мальчика, тварь ледяная. Все вы ответите – Фреймус, Франчелли, все!
Сила существ, подобных химере, огромна,
Закон антагонизма незыблем – каждому магическому существу противоположно земное животное. Но химеры противоестественные создания, творение магов – «темников». Лишенные доступа к ингредиентам и субстанциям Скрытых земель, «темники» столетиями искали знания и жаждали силы и поэтому посягали на запретные области Искусства. Уже в Средние века они достигли таких вершин, что по сравнению с их успехами меркли все достижения генетики XXI века.
– Овечка Долли! [34] – усмехнулся дрессировщик. – Что бы вы сказали, если бы увидели амфисбену [35] Комариуса [36] или голема [37] Бен Бецалеля?! [38]
34
Овечка Долли – первое млекопитающее, которое было выращено методом клонирования и представляло собой точную генетическую копию другого животного. Эксперимент провели шотландские ученые в 1996 году. Долли прожила шесть с половиной лет. Считается, что это был прорыв в науке, сравнимый с расщеплением атома.
35
Амфисбена – гигантская двухголовая змея, вторая голова которой находится на хвосте. Застать эту змею врасплох невозможно – пока одна голова спит, другая всегда бодрствует. Обитает в Ливии, может достигать размеров до двадцати метров в длину. Передвигается амфисбена крайне своеобразно – она засовывает одну голову в рот второй и катится, как обруч. При этом глаза у нее пылают зеленым огнем, а тело настолько горячее, что растапливает снег.
«Если вы оказались в ситуации, когда змея катится на вас, ни в коем случае не стоит от нее убегать – при движении на равнине от амфисбены способен удрать только гепард. Итак, при приближении этой редкой реликтовой змеи вам необходимо придерживаться следующей тактики: дождаться, пока она не приблизится к вам почти вплотную, и быстро отскочить в сторону. Из-за большой скорости и плохого зрения амфисбена непременно промахнется и тут же покатится на вас обратно. Вам следует снова отскочить в сторону. Повторяйте эту последовательность действий, пока змее не надоест и она не отправится на поиски менее сообразительного обеда. Кстати, есть мнения, что в Восточной Римской империи большинство дорог.
36
Комариус – философ, живший во II веке н. э в Александрии. Один из первых алхимиков, в чьем труде «Книга Комариуса» есть упоминание о «философском камне». Рассказывают, что яйцо амфисбены ему доставили из ливийской пустыни, и он выносил его теплом собственного тела. Именно поэтому чудовище никогда не нападало на него, чего нельзя сказать о его домочадцах.
37
Голем – человек из глины, оживленный с помощью тайных знаний Каббалы. Первого голема создал главный раввин Праги Лев Бен Бецалель для исполнения разных «черных» работ и трудных поручений.
38
Йехуда Лев Бен Бецалель (рабби Лев, Махараль ми-Праг) (1512 (?), Познань – 1609, Прага) – крупнейший раввин, мыслитель и ученый XVI века. Дружил со знаменитым астрономом Тихо Браге и был личным другом императора Рудольфа II. К его могиле на Старом еврейском кладбище в Праге до сих пор приходят паломники. Говорят, что если
Поскольку химеры созданы искусственно, у них нет подлинного антагониста. Поэтому их силу очень трудно сдержать. Приходится искать антагонистов-заменителей. Для ледяного соволемура лучшим антагонистом оказался мадагаскарский лев – фосса. Быстро удалось достать только детеныша. А теперь все сорвалось из-за Дженни Далфин! Пока шел, Брэдли уже окончательно уверился в том, что именно она украла детеныша.
Роджер двинулся вперед – к свету, льющемуся из окон вагончика Франчелли. Сделал несколько шагов и остановился. Проклятая вьюга сбила его с толку – вместо фургона фокусника он почему-то вышел к шапито. Небольшая площадь, переметаемая сухой поземкой, освещалась сбивчивым светом фонарей. А у входа в цирк стояла… Дженни Далфин.
Брэдли рванулся вперед.
– Попалась! – Он схватил ее, развернул к себе. Лицо девушки было залито слезами.
– Поздно реветь! – Он потряс ее. – Куда ты дела антагониста?
– Холодно… – пробормотала девушка. – Больно. Так одиноко…
– Что ты мелешь?! – Брэдли всмотрелся в ее бессмысленные глаза. – Что с тобой?
Девушка слабо указала куда-то в сторону.
Брэдли от неожиданности разжал руки. Зеркало, стоявшее у входа в шапито, изливало свет расплавленного серебра. От чистой, без единой снежинки, поверхности шел ток холода, ощутимый даже на двадцатиградусном морозе.
А за стеклом проступала чудовищная морда, поросшая снежно-белой шерстью, с огромными круглыми глазами, пылающими синим огнем. Монстр распахнул загнутый совиный клюв в беззвучном вопле, которому воем в небесах ответила вьюга. Химера ударилась в зеркало, и Роджер с ужасом увидел, как стеклянная поверхность медленно прогибается, выпуская чудовище. Брэдли отшвырнул девушку в сторону так, что она не устояла на ногах и упала.
– Беги за Марко, – хрипло сказал Роджер, снимая куртку и обматывая ее вокруг руки. Ветер вытряс остатки тепла из тела, но дрессировщик и думать забыл о холоде. Дженни поднялась. – Позови Франчелли и принеси фоссу! Быстрее! Да не стой столбом, Далфин!
Дженни вздрогнула и выбежала из освещенного круга. Колышущийся стеклянный горб лопнул, разлетелся сверкающей крошкой. Сомур неуклюже, по-птичьи, перевалился через край зеркала и выбрался из своего убежища. Издав скрежещущий металлический вопль, он встал на задние, лемурьи лапы и раскрыл блистающие серебром и льдом крылья. Навстречу ему, прикрываясь как щитом только рукой с намотанной курткой, кинулся Роджер Брэдли, Ловец из рода наездников Грифона.
Глава девятая
Дженни не помнила, как добралась до вагончика – в себя она пришла только в объятиях Марко. Ее била дрожь, и она не могла выдавить ничего, кроме нескольких сбивчивых слов: «Брэдли, химера, зеркало».
Франчелли тут же накинул пальто, извлек из сундука старинный масляный фонарь и, что-то пришептывая, затеплил его. Затем схватил львенка, дремавшего у обогревателя, и обмотал его одним из любимых шарфов Дженни. Девушка, хоть и пребывала почти в полубессознательном состоянии, тем не менее, слегка возмутилась. Возмущение переросло в открытый протест, когда фокусник сунул ей звереныша и весьма нелюбезно толкнул к выходу.
– Я больше туда не выйду! – У Дженни неожиданно прорезался голос. – Там оно!
– Некогда спорить! – прикрикнул дедушка. – Брэдли не справится. Вперед и без разговоров!
Все слова и мольбы застыли в горле, и Дженни покорно шагнула к выходу.
…Прижимая львенка к груди, она нехотя семенила следом за Марко, а перед глазами по-прежнему стояла страшенная морда в зеркале.
«И эту тварь я хотела освободить! – ужасалась Дженни. – Да чтоб она сто лет там торчала, в этом ящике!»
Фокусник шел вперед, и удивительное дело, от его фонаря света было больше, чем от пятен электрических фонарей, движущихся навстречу. Их рассеянные конусы света метались в ночи, выхватывая лишь бушующую снежную коловерть. Над головой, где-то высоко в толще бури, посверкивали беззвучные молнии. Франчелли озабоченно глянул вверх и ускорил шаг. Фонари, мелькавшие где-то далеко, вдруг оказались совсем рядом, сошлись в круг.
– Все здесь? – Франчелли поднял фонарь выше, и его теплый свет выхватил из темноты лица. Эдвард и Эвелина, Людвиг, Дьюла, Морриган – подсчитала Дженни. Но откуда они узнали о Брэдли – ведь дед даже мобильник не прихватил?