Девочка и птицелёт (худ. Д.Штеренберг)
Шрифт:
Теперь я понимаю, какая это прочная штука — репутация, как медленно она складывается и как трудно меняется. На том же уроке истории вызвали Лену. Она явно не выучила, путалась, сбивалась. И все равно Михаил Иванович поставил ей четверку. Вот что значит репутация отличницы.
У нас было родительское собрание. Мама вернулась с него очень мной довольная: Елизавета Карловна хвалила меня, говорила, что у меня будто бы большие педагогические способности, что во мне произошел какой-то перелом, что я стала значительно серьезнее, чем была прежде, и очень хорошо сумела помочь Коле Галеге. Потом Колина мама благодарила
Мама тут же добавила, что если у меня не будет головокружения от успехов и если я и дальше буду так же серьезно относиться к учебе, то я еще выйду в отличницы и докажу, что я не хуже Лены Костиной, которую по-прежнему ставили всем в пример.
А по-моему, это совершенно не нужно доказывать. Все и так знают, что я не глупее Лены Костиной и ум тут совершенно ни при чем, а просто Лена Костина старательнее меня и многих других и, очевидно, способнее к наукам. Она, правда, меньше других способна к химии и этим напоминает Колю, который теперь, как и Лена, вошел в нашу компанию и которому, как и Лене, скучновато, когда мы обсуждаем химические вопросы.
На днях Коля сказал мне:
— Хорошо учиться — очень просто. Не нужно для этого никаких особенных способностей. И совершенно ни к чему зубрить. Достаточно ежедневно готовить уроки. И все. Жалко мне теперь, что я потерял год.
Черт его знает, зачем, но я сказала:
— Значит, тебе больше не нужна моя помощь?
Нет, мама была все-таки права насчет головокружения от успехов. Я быстро привыкла к тому, что Колины пятерки все, и особенно он, связывали с моим участием.
— Нет, не нужна, — отрезал Коля. — И я тебе скажу — мне надоело, что ты всюду хвастаешь. И что на меня смотрят, как на ученую собаку, а на тебя, как на дрессировщика. Хватит. И сидеть с тобой я тоже больше не хочу.
— Ну и не сиди, — сказала я. — Я тебя не звала. — И добавила: Самшитик.
Коля странно посмотрел на меня и очень покраснел. Если бы, конечно, это сказала не я, а кто-нибудь из мальчишек, сейчас бы тут была хорошая драка. Я даже думала, что он и меня ударит, и мне хотелось этого. Если бы он меня ударил — я была бы права. Но он отвернулся от меня и пошел, но вдруг возвратился, посмотрел на меня с презрением и сказал:
— Эх ты… А я тебя человеком считал… А ты занималась со мной, чтобы тебя похвалили… что ты помогаешь отстающему…
И ушел. А я немного поплакала и тоже пошла домой. Я открыла дверь своим ключом и вошла в переднюю. Когда я разделась, я заметила, что мамино пальто висит на вешалке. Значит, что-то случилось. Я вошла в комнату и увидела, что мама переодевается. Тут мама — как была в одной комбинации — схватила меня за руки и закружила по комнате. Я кружилась очень неохотно. Мама отпустила меня и сказала:
— Ну, Лялька, поздравь меня и себя тоже — на зимние каникулы мы с тобой и с папой поедем в Москву. Наш проект получил на всесоюзном конкурсе первую премию.
Мамин отдел проектировал для целины типовые зернохранилища, мама последнее время очень много работала и очень волновалась из-за своей работы.
Намвдруг запела мама свой любимый «Марш энтузиастов». Когда у мамы веселое настроение, она сразу вся как-то хорошеет и становится удивительно, ну просто редкостно красивой.
Многие ребята из нашего класса уже побывали в Москве. И мне тоже очень хотелось побывать в Мавзолее Ленина и в Кремле и посмотреть на кремлевские звезды. Я так много раз видела Москву в кино, что мне кажется, я буду узнавать улицы. Здорово будет, если я тоже побываю в столице нашей Родины.
— Хочешь посмотреть, что я тебе купила? — спросила мама. И она все еще неодетая и необутая, в одних чулках подбежала к своей сумке и вынула оттуда серую небольшую коробочку. — Держи. Это тебе. Подарок…
Я открыла коробочку. Там лежали часики, такие маленькие, что у них не было даже секундной стрелки.
— Сегодня купим ремешок, и будешь их носить. Только не в школу. Я свои первые часы получила в шестнадцать лет. И не такие, — сказала мама. Намного хуже. А сейчас переоденься быстренько. Сейчас придет папа, и отправимся обедать в ресторан.
— А уроки? — спросила я.
— Сделаешь позже, — сказала мама. — Может, хочешь пригласить с собой своего Колю?
— Нет, — ответила я, — он такой же мой, как твой. И я не хочу никого приглашать.
— Поссорились? — спросила мама.
— Нет, — сказала я. — Я ни с кем не ссорилась.
Я ответила так резко, что мама посмотрела на меня и сказала сквозь зубы — она причесывалась и в губах держала заколки:
— Очень ты все-таки тяжелый человек. Любую радость можешь испортить. Другая девочка не так бы обрадовалась таким часам. И уж, во всяком случае, поблагодарила бы за них.
— Спасибо, — сказала я. — Я просто…
Я не хотела огорчить маму. Я в самом деле была рада ее подарку и благодарна ей. Мне всегда хотелось иметь такие маленькие часики. Просто сегодня… А кроме того — куда же их еще надевать, как не в школу? Ведь именно в школе хочется, чтобы у тебя на руке были часы, чтоб посмотреть, много ли еще осталось до конца урока, успеет ли тебя учитель вызвать. А когда я сижу дома, они мне ни к чему — у нас будильник, и еще такие круглые часы на шкафу, и настенные на кухне. И на улице теперь часы на каждом углу, возле почты и во многих витринах. Я думаю, что у людей, которые живут в большом городе, наручные часы являются скорее украшением, чем измерителем времени. Потому их стараются делать такими красивыми, и даже есть уже кольца с часами.
— Ох, Лялька! — сказала мама, надевая свой синий костюм джерси. — Все люди строят воздушные замки, но при малейшем ветерке они разлетаются. И только мы, наша проектная группа, решила создать такой воздушный замок, чтобы он стоял, как каменный. Наш склад будет построен из воздуха… Представляешь себе — огромные капроновые полотнища, под которыми будет поддерживаться давление немного выше атмосферного. Такой склад будет в двенадцать раз дешевле самого дешевого из существующих теперь, а кроме того, его легко перевезти на другое место и поставить можно буквально за день… Так что у тебя в школе?