Девочка и Звезды

Лоуренс Марк

Икта говорили, что Регулятор Казик наблюдает за собраниями в течение многих поколений. В то время как другие жрецы приходили и уходили с течением времени, старея, и удаляясь в Черную Скалу, Казик, как говорили, оставался невосприимчивым к годам. Постоянный, как ветер.

Сегодня он был регулятором, беспощадным судьей. Завтра он станет жрецом Казиком, будет благословлять браки, смеяться, смешиваться с кланами и пьянеть от закваски вместе с остальными взрослыми.

Яз и Зин встали в хвост очереди вместе с парой десятков других детей Икта. Еще один подошел сзади, задержавшись в руках матери. Впереди, примерно в трети окружности кратера от них, еще одна девочка

выжила после пристального осмотра регулятором. Она отбежала в сторону, чтобы присоединиться к родителям, наблюдавшим за происходящим с более высокого яруса.

Яз двинулась вперед вместе с шеренгой. Подъем все еще горел в ее ногах, грудь болела от тяжелого дыхания.

— Это было тяжело! — Зин улыбнулся ей. — Но мы добрались вовремя. — Он стоял близко к краю, где лед резко уходил в сторону дыры.

— Шшш… — Яз покачала головой. Лучше всего было избегать любых мыслей о слабости. Говорили, что регулятор может читать мысли ребенка, просто глядя ему в глаза.

— Кого-нибудь туда бросили? — Это был Джейсин позади них, всего восемь лет, такой же молодой, как и любой Икта, которого проверяли сегодня. Более младшие дети остались в северном лагере со старыми матерями. — Кто-нибудь уже там?

— Откуда нам знать, глупый? — Зин закатил глаза. — Мы тоже только что пришли. — Он подошел к Яз и встал рядом с Джейсином.

Яз взглянула на дыру и содрогнулась. Даже здесь, на юге, лед уходил в глубину на много миль. Она спросила себя, какое расстояние пролетит, прежде чем ударится обо что-нибудь.

— Они там, внизу? — Зин то и дело поглядывал на яму. Чем ближе они подходили к регулятору, тем дальше Зин отодвигался от края. — Пропавшие наблюдают за нами оттуда?

— Нет. — Яз покачала головой. Скорее всего, вся яма представляла собой печальную груду замерзших трупов и сломанных детей — наконец-то правильно сломанных, — вычеркнутых из линии крови. Некоторые южные племена рассказывали о Дереве Предков и о том, как его обрезают, но Яз не знала, что такое дерево, а ее отец, который много лет беседовал с южанами на собраниях, никогда не встречал никого, кто видел бы такую штуку.

— Но ее называют Ямой Пропавших, — сказал Зин.

— Пропали дети, которых бросили туда. — Маленький Джейсин снова заговорил из-за спины Яз. Похоже, страх придал мальчику храбрости. У него редко хватало смелости говорить за пределами собственной палатки.

— Это другой вид… О, не важно. — Яз позволит кому-нибудь другому объяснить ему это после ее ухода. Вместо этого она посмотрела на небо над ней, бледное и чистое, пронизанное полосами очень высоких облаков, края которых были окрашены кровью заходящего солнца. Пропавшие жили на Абете задолго до того, как племена людей пришвартовали свои корабли к его берегам, но все они давно исчезли к тому времени, когда люди пересекли черные моря между звездами и пришли в этот мир. Многие южане относились к ним, как к богам, хотя Икта знали, что единственными богами были те, что в море и те, что в небе, причем лед удерживал их от войны друг с другом.

— Я бы предпочел, чтобы меня просто не пускали в палатку, — сказал Зин. — Если бы я был сломанным, то предпочел бы остаться снаружи.

Яз пожала плечами. Быстрая смерть побеждает медленную, и, по крайней мере, таким образом ты даешь честь своему племени. И еще речь шла о металле. Мать Мазай говорила, что жрецы — единственный источник металла на тысячу миль вокруг, и не просто кусков металла, которыми иногда торгуют племена, а обработанного металла, изготовленного для удовлетворения спроса, будь то нож или цепь. Церемония чествовала бога

Черной Скалы, и это, в свою очередь, зарабатывало благосклонность регулятора. Смерть здесь поможет клану.

Внезапный крик вырвал Яз из ее мыслей. Регулятор стоял один, ветер теребил его рваный плащ. Не было никаких признаков ребенка, который не прошел его осмотр, только слабое и уменьшающееся эхо его криков, которое все еще доносилось из дыры. В толпе зрителей воцарилась тишина, они замерли.

Скучающим жестом регулятор подозвал следующего в очереди.

— Мне страшно. — Рука Зина нашла ее руку. Конечно, он все время был напуган, но сейчас впервые произнес эти слова.

МИР ВРАЩАЕТСЯ, ХОТИМ мы того или нет, и все, чего мы жаждем или боимся, приходит к нам в свое время. Очередь, ведущая к регулятору, продвигалась медленно, но не останавливалась, и, наконец, мир Яз сузился до точки, к которой она так долго шла.

— Яз из племени Икта, клан Икта, — сказал регулятор. Он никогда не нуждался в том, чтобы ему называли имя, клан или племя. У других племен было несколько кланов, но на севере они сжались до одного.

— Да, — сказала она. Отречься от собственного имени — значит отрезать маленький кусочек от своей души, говорила Мать Мазай.

Регулятор наклонился к ней. У него были знакомые бледно-белые глаза ее собственного клана, и, казалось, его не волновало то, что южане называли холодом. Ожоги на его лице, голове и руках выглядели так, словно он был заклеймен какой-то надписью, но линиями символов шли под разными углами и размерами, в беспорядке наползая друг на друга. Он наклонился к ней, показывая зубы в чем-то, что не было улыбкой.

— Яз из Икта. — Он взял ее за руку крепкими, цепкими пальцами.

Его запах был незнакомым, кислым и таким же непохожим на запах Икта, как и запах собак. Он был стар, жилист, с изможденным лицом и выглядел недовольным миром в целом.

Регулятор не тронул Яз во время ее первого визита. Теперь он, казалось, не хотел отпускать ее. Рваные полоски на конце его плаща развевались вокруг них обоих, и на мгновение Яз задумалась, что будет, если она схватится за них, когда он бросит ее вниз. Образ его удивления, от того, что его потащили вместе с ней, пробился сквозь страх Яз, и она изо всех сил постаралась подавить рвущийся наружу истерический смех.

— Ты ведь видела его, девочка? — Он оторвал взгляд от ее руки и встретился с ней взглядом.

— Н-нет. — Яз покачала головой.

— Тебе следовало спросить «что?». Все лед-племена ужасны во лжи, но Икта хуже всех. — Регулятор провел языком по пожелтевшим обрубкам стертых годами зубов. Без предупреждения он поднес руку Яз к лицу и начал обнюхивать кончики ее пальцев. Она с отвращением попыталась вырваться, но потом поняла, что если он отпустит ее, когда она будет тянуть, то она упадет назад, и ее примет скользкая глотка ямы.

— Видела что? — спросила она, слишком поздно, чтобы быть убедительной.

— Путь, который проходит через все. — Он отпустил ее, в последний раз принюхавшись. — Линию, которая соединяет и разделяет. Видела его и… — Его взгляд упал на руку, которую она прижимала к груди. — И коснулась его.

— Я не… — Он был прав. Она не умела лгать.

— Это делает тебя редкой, дитя. Очень редкой. — Что-то уродливое искривилось на тонких губах регулятора: улыбка. — Слишком хороша для ямы. — Он кивнул на другую сторону от себя. — Встань вон там. Ты пойдешь со мной к Черной Скале. — В его голосе прозвучало волнение. Он бросал детей на смерть, без всякого волнения. Но теперь он волновался.