Девочка из Ленинграда
Шрифт:
В Ленинград Рая приехала утром.
Всю дорогу она готовилась к встрече с городом, и все же он предстал перед ней как бы неожиданно. Предстал как раненый солдат, который только что пошел на поправку.
Там и тут виднелись разрушенные дома. На развалинах люди копошились с ломами, лопатами, носилками.
Она всматривалась в лица людей в надежде встретить знакомых. Но они все были ей знакомы — ленинградцы, со своими особыми привычками, манерой держаться, со взглядом, выражающим готовность радушно ответить на любой вопрос приезжего, рассказать,
Чемодан она пока оставила в камере хранения и шла теперь налегке. И хотя уже ходили трамваи, троллейбусы, она шла пешком.
Она решила прежде всего зайти к Игорю Балятинскому. Его дом был первым на ее пути. В школе Игорь всегда и обо всем знал. И про школу, и про всевозможные городские новости. И он, наверное, знает, где теперь их одноклассники. Знает и про Светку. Только успел ли вернуться он из эвакуации?..
Вот и Игорева улица. А вот и дом его.
Рая входит в парадное. Поднимается по старинной широкой лестнице на третий этаж.
Вот квартира 33. Рая секунду-другую стоит в нерешительности, потом нажимает кнопку. Там за дверью ручейком разлился звонок, и тотчас послышалось: «Кто там? Кто там?»
Рая уже хотела крикнуть: «Это я, Рая!», как поняла, что спрашивает не человек, а птица. Попугай. Вслед за тем кто-то быстро зашлепал по коридору домашними туфлями и снова голос: «Куда пошел? Куда пошел?»
Звякнула цепочка, дверь распахнулась. На пороге — Игорь.
— Райка! Вот это случай!.. Понимаешь, только что о тебе вспоминал… Когда? Откуда? Как?
Игорь был сильно загоревшим. Наверное, в последнее время он где-то целыми днями жарился на солнце.
— А я только вчера прилетел из Ташкента. С папаном. И уже успел нанести визит всем одноклассникам. Многие еще не вернулись. И аллах знает, вернутся ли вообще. При эвакуации творилось ужасное. Многие под бомбежку попали… Да, а ты знаешь, Светку убило. Фугаска угодила прямо в их дом.
Рая раскрыла рот, но сказать ничего не могла: к горлу подкатил ком.
— Ирка Сосновская вернулась, — как бы не замечая Раиного смятения, продолжал Игорь. — Надя Перова тут. Дима Столетов… — И вдруг спохватился: — Да, извини, что это мы митингуем на лестничной площадке?! — Он сделал широкий, гостеприимный жест. — Битте!
Рая продолжала стоять. Глаза ее смотрели куда-то мимо Игоря.
— Спасибо, Игорь… Я пойду… До свидания…
Она шла сама не зная куда, не замечая ни людей, ни самих улиц. Словно с гибелью Светки умер для нее и город… С Надей Перовой они не дружили. С Ирой Сосновской тоже большой дружбы не было. Куда же теперь ей? К тете в Гатчину?
Признаться, Рая не любила ее. Бывало, когда приедет, беспрестанно читает мораль. То — нехорошо. Этого делать нельзя: так воспитанные девочки не поступают… Высокая, прямая, с надменно вскинутой головой, она, кажется, тем только и жила, что всех порицала и поучала… Нет, нет, к ней она не поедет. Ах, была бы жива мама!..
И вдруг ей так захотелось увидеть
Она села в трамвай и припала к окну.
Проплывали знакомые улицы, кинотеатры, магазины… Как медленно идет трамвай!
Наконец-то их остановка! Нырнув под рукой какого-то старичка, Рая первой выскочила из вагона и побежала. Тут совсем недалеко. Вот сейчас свернет за угол и увидит свой дом. Родной флигелек!
Вон он!.. Подожди, на веранде висит белье…
Рая остановилась. Невероятная, фантастическая мысль пришла ей в голову: может, папа вернулся? Может, он тогда не погиб, ушел от карателей? Мало ли было ошибочных похоронок! И может, он уже разыскал Вовку?..
Она срывается с места и что есть духу бежит к дому.
И вдруг видит: на веранду вышла женщина в линялом цветастом сарафане, снимает с веревки белье… Чужая!
И силы разом покидают ее. Отяжелели ноги, она с трудом переставляет их. Подошла. Остановилась у крыльца.
Заметив девочку, женщина долго, внимательно смотрит на нее с веранды. Спрашивает:
— Ты к кому, дочка?
Рая молчит. Женщина спускается с веранды — худая, лицо в мелких морщинках, в уголках рта скорбные складки. Спрашивает Раю:
— Ты кого-нибудь ищешь?
Рая кивает на флигель:
— Это наш дом…
— Ваш?! — Женщина всплеснула руками. — Ах, милая, из эвакуации, наверное?
Рая молча кивает.
— А где папа, мама?
Рая молчала.
— Ах, сердечная!.. Ну, заходи, заходи. — Ведя Раю в дом, женщина приговаривала: — Мы, деточка, не самовольно к вам въехали. Нам разрешили. Наш дом разбомбило, и нас поселили сюда. Все ваше осталось целехонько. Все, все! Другие всю мебель хозяйскую пожгли, а мы все сберегли… Даже стульчика детского не тронули.
И в самом деле, в доме все было так, как они оставили. И стулья, и столы, и шкафы, и кровати, и кастрюли. Картины и портреты. Вот фото папы. Рядом с ним — портрет мамы. Вот Рая с Вовкой. Вот она одна со своим Звездочетом. А вот — все они на паруснике…
Рая ходила из комнаты в комнату. За нею молча и неслышно двигалась как тень новая хозяйка дома. Тетя Поля.
Потом хозяйка приготовила чай. Оказывается, она из того самого дома, где жила Светка. И хорошо знала Светкину мать, учительницу, у которой училась ее дочь. И Светку тетя Поля знала.
— Они жили в левом крыле, а мы в правом. В их-то крыло и попала бомба. А мы чудом уцелели, — рассказывала тетя Поля. — Ох, деточка, что мы тут пережили! Бомбежки, голод, холод. Люди мрут. Хоронить некому… После таких мук и терзаний все мы тут святые. Все!.. Да и вам там нелегко было. Вот вы эвакуировались, а ты горькой сиротой осталась… — Она долго смотрела на Раю. Сказала: — Оставайся, дочка, с нами в своем доме. Мы все работаем: и я, и муж Сережа, и дочка Лена. Во всем тебе поможем.
Рая посмотрела в открытое, доброе лицо тети Поли, сказала: