Девочка из Ордена
Шрифт:
Кириан сам не понял, почему это его так взбесило, даже боль на мгновение забылась, когда он вышагнул из полутьмы и зло прищурился:
— Вы еще поцелуйтесь все на радостях, и меня стошнит. Впрочем, это даже к лучшему — не держать в себе чужие розовые сопли!
Парни, к этому моменту вовсе забывшие про его существование, резко обернулись и уставились на него с искренним недоумением.
Странно, но даже Майс, которого всегда дразнили сладким ангелочком за светлую кудрявую шевелюру и смазливое личико и который болезненно не терпел
Зато отреагировал Габриэль:
— Завидуй молча!
Эти слова хлестнули как пощечина, и Князь на секунду задохнулся. Вообще он отлично умел держать удар и не покупаться на пошлые детские оскорбления. Но сейчас было другое дело — сейчас эти мерзкие слова ударили по-настоящему, потому что он понял… именно в эту секунду осознал, что это правда. Он… завидует. Завидует этим удачникам, ради которых она…До судорог, до прокушенной в кровь губы, которая и так распухла, потому что он искусал ее во время порки, чтобы ни в коем случае не издать ни звука.
Там он справился, а здесь боль оказалась сильнее.
— Было бы чему завидовать! — сквозь противное онемение выдавил он как можно более равнодушно.
— Конечно есть чему, — Габриэль, тоже не горящий человеколюбием после свежих арсенальных впечатлений, бил точно и безжалостно, интуитивно почувствовав слабину. — У тебя никогда не было друзей, никому ни на торк не интересно, как ты себя чувствуешь. Собрал вокруг себя прихлебателей, которым нужны деньги и протекция твоего отца, а до тебя самого дела нет. И злобишься по любому поводу. Чужое тепло тебя ох как задевает!
Стало очень тихо. Князь стоял неподвижно, только его кулаки сжимались и разжимались. Но смотрел он не на Габриэля, а почему-то на Иллис. Смотрел так, словно физически не мог отвернуться.
У девушки вдруг на секунду перехватило дыхание, такая пустота и боль были в его глазах. А потом — раз! И все исчезло. Словно привиделось. Вернулся привычный презрительно-высокомерный взгляд противного мажора.
В следующий миг его губы шевельнулись, глаза окончательно заледенели, и перед ней опять был Князь, с языка которого сочился яд.
— Сыну рода Эса ди Кейрош не нужны друзья, — произнес он. — Я в них не нуждаюсь!
— Эса ди Кейрош — это просто имя. Буквы на бумаге. Им действительно не нужны друзья, — Иллис и сама не поняла, почему это сказала. Какое ей дело до Кириана? Зачем она лезет? А вот… не смогла промолчать. Почему-то было важно то ли спросить, то ли объяснить что-то важное. — А тебе? Тебе самому точно не нужны?
И опять этот ее внимательный грустный взгляд! Проклятье! Кириана прямо перекосило. Не смей меня жалеть! Не смей!
— Заботься лучше о своем стаде, а в мои дела не лезь! — сказал он, как выплюнул, и, резко развернувшись, пошел прочь.
Иллис промолчала. Только еще какое-то время продолжала смотреть ему вслед.
— Сволочь какая! — прошипел
— Да не сволочь, просто дурак, — неожиданно вздохнул Льен. — Бедолага. Даже жалко.
— Кого? — удивился Майс.
— Кейроша, кого же еще.
— О! Замечательно! Давайте все хором пойдем утешать Князя! Он оценит… — недовольно заметил Габриэль.
— Потом утешим. А сейчас моя обязанность проводить вас до лазарета, так что двинулись потихоньку, — скомандовала опомнившаяся Иллис.
У дверей лазарета они остановились. Снова на секунду повисла неловкость. Но с Иллис у нее шансов более чем на ту самую секунду и не было.
— Все, груз доставлен, капитан уходит в загул, — заявила она с озорной улыбкой. — До комнаты потом сами дойдете? Не потеряетесь, нет? А-а-а-атлично. Тогда я поднимаю паруса!
Даже Норр не выдержал и улыбнулся, глядя, как Иллис удаляется, на ходу изображая надутые ветром паруса. Потом встряхнулся, вздохнул…
— Пошли уже. Точнее, поползли.
В лазарете главный лекарь первым делом после принятия рапорта погнал всех четверых в душ.
— А все ты-ы-ы со своими пожеланиями! — проворчал Майс, когда ребята, оказавшись в купальне, избавились от одежды.
— Почему это я? — возмутился Гай, как раз пытавшийся в это время «оценить ущерб».
— Потому это! Кто пожелал, чтобы Князь влип по самые уши?
— Так Князь же… — попытался оправдаться неудачливый провидец.
— В другой раз желай прицельнее! — Льен тоже осторожно пощупал, что у него там… с тылу. Потом кинул взгляд на как раз повернувшегося Майса и охнул:
— Ого! Дела-а-а-а…
— Чего? — Майс обеспокоенно крутнулся на месте, а потом тоже осторожно пощупал. — С-с-с-с-с-с-с!
— Это разве дела? — Норриан очень осторожно и медленно направился к вмурованным в потолок дырчатым пластинам, из которых после прикосновения к белому кругу в стене начинала литься теплая вода. — Дела будут на философии!
— О не-е-е-ет! — хором простонали оставшиеся трое страдальцев.
— Ну, у нас есть еще день, — через минуту попытался найти что-то хорошее Льен, аккуратно, без резких движений вставая под водяные струи, — или два. Завтра будет чем заняться… МАЙС-С-С-С!!! — вода побежала по спине и добралась до пострадавших мест.
— Чего? — Майс все никак не решался последовать его примеру.
— Сделай воду поменьше, — поморщился Льен.
— Сейчас… — Майс все же шагнул под теплые струи и тихо взвыл. — Ох, торк! До окончания академии больше никаких испытаний!
— Да неужто?! — невольно заржал Габриэль. — Майси, что ж ты раньше не сказал, в каком месте у тебя кнопка, выключающая тягу к приключениям? Хотя раньше она все равно дольше чем недели на две не срабатывала.
— Иди к торку… Раньше девушек не назначали дежурить в «Арсенале» и… — он вдруг замер и буквально взвыл: — Мы идиоты! Даже не спросили, какое наказание ей назначили! А она! Ни слова…