Девочка из снов

Резник Юлия

— Гражданочка! — спина каменеет. Зная, что соврала, я ужасно боюсь оговориться. Потом ведь не отмоешься. И вряд ли докажешь, что твоей вины в том, что случилось, нет.

— Что?

— Должен вам сообщить, что наши люди провели обыск в доме госпожи Темекай и нашли там винтовку.

— Винтовку? — я моргаю, слабо понимая, к чему мне эта информация.

— Ага. Конечно, нам еще предстоит провести экспертизу, но уже не приходится сомневаться, что это именно из нее стреляли по Акаю Аматовичу почти три недели назад. Это

не первое покушение на его жизнь со стороны этой женщины. Вам очень повезло остаться в живых.

— Мне — да. Но не ему.

Забираюсь в УАЗик. Захлопываю за собой дверь и без сил прислоняюсь лбом к блаженно-прохладному стеклу.

— Я тут подумал… С Аматовичем-то внучок жил. Нам его куда, а, Шакаевна? Отец его, слышал, совсем плохой. Звонить в службу по делам несовершеннолетних?

Я зажмуриваюсь пуще прежнего. А что толку, когда перед глазами серыми смазанными сполохами возникает пергидрольная представительница тех самых ненавистных мне служб?

— Твой дедушка погиб. В ущелье был камнепад, ты в курсе? — звучит в ушах ее голос. Я всхлипываю.

— Эй, Шакаевна, тебе нехорошо? Может, корвалола тебе накапать? У меня есть.

— Нет, Иваныч. Я в порядке. Не надо лекарств. И звонить никуда не надо. О Петьке я позабочусь.

Твоя взяла, Акай. Пусть так, но твоя взяла…

Глава 25

Иса

— Она слетела с катушек, лишь когда Акай потребовал развода. Собственно, это и сбило нас с толку. Сбило, даже несмотря на то, что мы практически сразу узнали об увлечении Иды биатлоном.

— Почему? — наши с Саной глаза встречаются.

— Да потому, что когда человек так долго закрывает глаза на измену супруга, от него не ждешь каких-то решительных действий. Тем более таких, как убийство или рейдерский захват.

— Понятия не имею, зачем ей понадобилась моя фирма.

— Ида считала, что ты забрала все, что у нее было — мужа. И в отместку хотела забрать то, что было важно для тебя. Кстати, ты можешь объяснить, почему при всей своей одержимости тобой Акай все же не развелся?

— Из-за капитала. Любой развод — это всегда дележка имущества. Он не хотел уступать того, что считал своим. К тому же…

— Что? — веду пальцами по ее прохладной щеке.

— Я ведь и так всегда была рядом. А штамп… Думаю, он имел бы для Акая какой-то смысл, если бы у нас могли родиться дети.

— У вас был Богдан.

— Дети, которыми он смог бы гордиться, понимаешь? Вот, мол, посмотрите, мои наследники. А Богдан… Богдан был не тем, кого Акай мог бы представить своим партнерам, — горько уточняет Сана.

— Но он все же потребовал развода.

— Да. Когда в нашей жизни появился Петька, Акай решил, что мы сможем стать семьей. Ему было крайне важно передать свои гены, понимаешь? На этот счет у него был реальный пунктик. — Сана бросает

на меня короткий взгляд и снова отворачивается. — Петька стал для него подарком. Больше всего в этой жизни он хотел продолжения…

Если предположения Саны верны, Акай продолжается не только в Петьке. И самое дерьмовое, что я понятия не имею, как относиться к этой новости. Это так странно — выяснив, наконец, кто твой отец, тут же его потерять. Я бы многое отдал, чтобы с ним поговорить. Расспросить его. Узнать получше. Акай, безусловно, величина. Из тех мужиков, которыми их отпрыски реально могут гордиться. Из тех, кому те заглядывают в рот, и на кого стремятся быть похожими. И хоть я ненавижу его за все, что он сделала с Саной и моей матерью, эта ненависть не абсолютна. Как такое возможно? Понятия не имею.

— Ты уверена в том, что я его сын?

В конце концов, она могла придумать эту легенду по ходу. Боясь, что иначе Акай меня просто убьет. И, вполне возможно, такая ложь для нас была бы гораздо лучшим выходом. Но почему-то… я не хочу, чтобы её слова оказались ложью.

— Уверена. Я, конечно, далеко не сразу сопоставила факты, но теперь у меня нет сомнений.

Мне стоит расспросить, о каких фактах она толкует, но прямо сейчас гораздо больше меня волнует другое.

— Тебя это напрягает?

Сана задумчиво качает головой.

— Нет. Скорее злит.

— Злит? — удивляюсь я такому ответу. — Но почему?

— Потому что Акай даже мертвый заставляет меня плясать под свою дудку. — Сана касается моей щеки лбом.

— В каком смысле? — хмурюсь я.

— Ну, я же все-таки полюбила Темекая? Темекая-младшего, но все же.

— Я не Акай, — рычу, обхватив затылок Саны ладонью.

— В тебе от него гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд. Ты такой же одержимый, Иса.

Ч-черт! Вероятно, она права. Это не объяснить вот так, сходу. Но я понимаю, о чем Сана толкует. Я не имел возможности узнать отца поближе, да. Но когда я заглядываю в себя чуть глубже, я все отчетливей вижу его черты. Вот такая херня, ребята.

— Тебя это напрягает? — повторяю сипло, веду носом вверх по безупречно вылепленной скуле, закусываю нежное ушко.

— Н-нет.

— Тогда почему ты дрожишь? — сминаю ладонью упругую грудь. Её напряжённый сосок упирается аккурат по центру.

— Потому что хочу тебя. Как будто ты не знаешь, что со мной делаешь! Но за дверью Петька… И он может в любой момент выйти.

Да. Петька. Может, Сана права? И старый хрыч действительно руководит нашими жизнями с того света?

— Ты правда хочешь его усыновить?

— А ты? Хочешь отправить парня туда, где сам едва выжил?

— Я такого не говорил, — свожу брови.

— И от меня ты отказываться не собираешься, так ведь?

— Вот именно. Даже не мечтай, — рычу.

— Тогда тебе нужно свыкнуться с мыслями о детях.