Девочка из страны кошмаров
Шрифт:
С этими словами Шарлемань изобразил под каждым знаком букву — поразительно точно, если учитывать, что он не видел написанного.
— В Итании существует целая поэма о том, как возник алфавит кулгушти. «По небу ходят тяжелые тучи, бродят по степи стада кочевые, воины в шатрах расписных отдыхают, следуя древним священным заветам…» Первую строчку знаков называют шатры; а вторую — отражение шатров; по сути же это просто перевернутый вверх ногами первый ряд… «Сдернуло солнце тумана покровы, стойбище в зеркале вод отразилось. Чайки летят
Здорово! Легко запомнить…
— Не спеши. Чтобы отображать все звуки языка, этого все равно было недостаточно. Тогда просто взяли первый ряд и поставили над каждым знаком апостроф — маленький уголок. Получился еще один ряд. Его называют шатры и горы. «Даль проясняется. Воздух прозрачен. Ввысь поднимаются горные цепи. Время пройдет — обернемся мы пылью; камни мертвы и пребудут вовеки».
Как видишь, этот ряд образован звонкими согласными. А его отражение — парные глухие согласные; очень логично, по-моему. «Вод непоседливость, гор неподвижность — воинам то и другое присуще. Сном забываться в объятьях красавиц, радовать сердце безудержной скачкой». Кларисса быстро прикинула количество букв.
— Все равно не хватает до тридцати!
— Последний, пятый ряд называют шатры и птицы. По виду он такой же, как третий, только апостроф перевернут уголком вниз, так что получается птичка. «Пал по степи продвигается скоро, вороги злые — намного быстрее. Всадники в битве жестокой схлестнулись, и над шатрами стервятники кружат».
— Что это за буква — «рь»? И где «щ»? — Такой в кулгушти нет. А вот мягкое «р» отсутствует в нашем языке. Теперь я напишу слово, а ты попробуй его прочесть.
Камышинка резво зашуршала по бумаге. Кларисса недоуменно уставилась на странный узор.
— Не понимаю!
— Видишь ли, когда буквы находятся в слове, а не по отдельности, то палочки, образующие угол, соединяются между собой. Если они наклонены в разные стороны — смыкаются концами; если в одну и ту же — то эта сторона у двух соседних знаков будет общей.
— Но ведь жутко неудобно такое читать и писать!
— Ерунда! Просто нужна небольшая сноровка. Знаешь, как похваляются мастерством тамошние базарные писцы? Они могут написать любое слово хоть слева направо, хоть справа налево — одинаково быстро. Возьми и подпиши снизу каждый знак. Ну, что получилось?
— Кукандагума?
— Верно. Так называется город, куда мы с тобой держим путь. А теперь, когда ты знаешь правила, напиши свое собственное имя.
Кларисса обмакнула калам в чернильницу и, постоянно сверяясь с алфавитом кулгушти, вывела:
— Готово…
Урок затянулся
Наутро обучение продолжилось. Теперь Шарлемань объяснял ей способы построения фраз. Но кулгушти успел надоесть Клариссе; и, выбрав подходящий момент, она осторожно перевела разговор на волшебство.
— Такими вещами лучше заниматься на суше. По крайней мере, не рискуешь тем, что корабль внезапно развалится прямо под тобой из-за неосторожного действия. А впрочем… Кое-чему, пожалуй, я могу обучить тебя прямо сейчас, — с этими словами Шарлемань достал свою трость.
— Хронометр я предпочитаю использовать по возможности реже, — объяснил он. — Дело в том, что источником питания в нем служит тонкая проволока из довольно редкого сплава. У меня, разумеется, есть некоторый запас этого материала, но тем не менее… А реактивы, которыми следует время от времени подпитывать гальванический элемент в трости, достать значительно легче.
Синее свечение залило каюту; ладонь великана привычно уже легла на грудь, стесняя дыхание.
— Для начала следует понять вот что: Власть, которую ты ощущаешь, имеется и в тебе тоже. Сейчас я буду воздействовать на тебя; твоя задача — не давать мне сделать это.
«Но как?!» — хотела спросить девочка; однако Шарлемань посчитал сказанное достаточным. В глазах у Клариссы потемнело. Безжалостные стальные тиски сдавили ребра; голова, казалось, готова была лопнуть, словно перезревшая тыква…
— Не хочу тебя огорчать, Дабби, но если ты сейчас же не начнешь сопротивляться, то вряд и переживешь этот урок!
Голос наставника звучал как обычно — суховато и насмешливо, но произнесенные им слова пробудили что-то в самой глубине души. Волшебник оказался ничуть не лучше бродяг, изуродовавших ей руку, или господина Эгре; он был готов убить ее, он… Он делал это прямо сейчас!!! Ужас неминуемой гибели сорвал некие печати в горячем и темном естестве Клариссы; потайная дверца распахнулась — и оттуда вырвалась Власть. Девочка не сразу сообразила, что может дышать совершенно свободно: ничто больше не давило на грудь Дабби Дэя. Призрачная сила, исходившая от Шарлеманя, была остановлена и обращена вспять; девочка четко осознавала незримую преграду, разделявшую их. Это действительно походило на ощущение от двух магнитов, соединенных одноименными полюсами. Граница сил то и дело подрагивала, пытаясь вырваться из-под контроля; девочка чуть ослабила внимание — и ее повело куда-то в сторону, удушье вновь накатило тяжелой волной… Клариссе стоило немалых усилий восстановить паритет.
Синий огонь в навершии трости угас. Тело Дабби Дэя в изнеможении прислонилось к переборке. Из носа текло, проведя ладонью по верхней губе, Кларисса увидела кровь. Колени дрожали, струйки холодного пота пролагали дорожку вдоль позвоночника.
— Итак, это было второе испытание. Оно всегда несколько травматично; зато теперь ты знаешь, что скрывается внутри тебя, и можешь вызвать это в любой момент… Ну уж в случае опасности точно сможешь!
— Вы могли меня убить! — хрипло каркнул Дабби Дэй.
Шарлемань покачал головой:
— Нет. Я абсолютно лишен глупой сентиментальности; но не настолько жесток, чтобы подвергать тебя ненужному риску. В данном случае я просто использовал некоторые особенности человеческой психики. Разумеется, у твоего тела имеется, гм, предел прочности, но сознание начинает паниковать значительно раньше, чем ты к нему приблизишься. Реальной опасности не было. А вообще — это магия, темная и страшная вещь! Привыкай к тому, что за некоторые умения и навыки приходится платить очень большую цену!