Девочка из страны кошмаров
Шрифт:
— Почему они преследуют меня? Неужели я так нужна им?
— Больше, чем ты думаешь! — серьезно кивнула Нэлтье. — Нас, обладающих талантом, очень мало, а школа Власти вдобавок отсеивает непригодных. На счету каждый человек, а уж обладающий твоими способностями подавно… Насколько я могу судить, ты уже сейчас достаточно сильна, чтобы на равных спорить с некоторыми Властителями, — будь у тебя уверенность в собственных силах и мастерство, конечно. То, что я почувствовала в гостиной… Скажем прямо, впечатляет.
— Но вам ведь как-то удалось избегнуть всего этого… — Кларисса запнулась. — Или нет?
— Удалось… —
— А ваш мужчина? Он теперь вместе с вами? — Вопрос слетел с губ прежде, чем девочка осознала его бестактность. — Ой, простите…
— К сожалению, нет, — вздохнула Нэлтье. — Для Брауде долг был превыше любви… И всего остального тоже.
— Сегодня я хочу научить тебя одной важной вещи, — сказал девочке Шарлемань пару дней спустя. Кларисса улыбнулась слегка нервно: манера обучения, выбранная наставником, зачастую шокировала ее. Волшебник просто не оставлял своей воспитаннице выбора; «не могу», «не получается» — эти слова в его лексиконе отсутствовали.
— Иногда возникает необходимость заставить другого человека сделать нечто такое, чего он делать не собирался, — продолжал Шарлемань. — Примерно так, если помнишь, я поступил в порту Примбахо. Тот же способ годится, чтобы вызнать важные сведения; даже те, которые люди успешно прячут от самих себя.
— Или просто понять чужое естество; прочувствовать, что из себя представляет тот или иной человек, — подхватила госпожа Эвельгарт. — В последнем случае вовсе обходится без насилия: это похоже на краткое, но удивительное путешествие в глубины чужого сознания…
— Нэлтье любезно согласилась помочь нам, — весело блеснул стеклами пенсне Шарлемань. — И тебе предстоит отправиться в потаенный сад ее души.
— Потаенный сад? Что это такое?
— Трудно объяснить… — задумчиво протянула Нэлтье. — Это место, которого не существует; волшебная страна, рожденная твоим воображением. «Сад» — просто образ… Это может быть целый город, или тесная каморка, или пустыня, или даже океанское дно… Властители еще употребляют термин «внутреннее пространство». Некросвет позволяет проникать туда, но будь осторожна! Иногда это место оказывается чудовищным, отвратительным — а иногда невыразимо-прекрасным, много лучше человека, его создавшего. Великолепнейший из виденных мною садов души принадлежал старому каторжанину, жестокому и закоренелому преступнику…
— Самое забавное, большинство людей не представляют — чтоименно они носят глубоко внутри себя, — пояснил волшебник. — Лишь немногие осознают наличие внутреннего пространства; но и они почти никогда не придают ему большого значения… А между тем это, наверное, самая великая ценность, которой человек обладает; ибо каждая такая жемчужина неповторима!
Кристалл Шарлеманевой трости занялся синим огнем.
— Власть совсем не обязательно должна иметь грубые, силовые проявления.
— Представь, что я — всего лишь портрет… — сказала Нэлтье. — Картина, написанная старым мастером на двери, ведущей в некое тайное место… Это очень хорошая картина; но стоит всмотреться внимательней — и глазу откроется текстура холста, аккуратные мазки, волосок от кисточки, прилипший к наложенной краске…
Кларисса почувствовала головокружение. Она как будто отделилась от собственного тела и поплыла вперед — а силуэт госпожи Эвельгарт становился все больше, все темнее, покуда не заслонил собой окружающее пространство… На мгновение девочку окутала прохлада, и тотчас взгляду открылась чудесная картина.
Это был парк, преисполненный суровой красотой поздней осени. Голые ветви деревьев переплетались в вышине, образуя сложный, но строгий орнамент; то тут, то там среди аккуратных дорожек виднелись живописные руины — полуразрушенная башня, повисшее в воздухе полукружие арочного моста… Снега нигде не было, но поверхность прудов и ручьев, кусты и деревья покрывала прозрачная корка льда. С ветвей свешивались сосульки; кое-где они срослись, образуя колонны и занавеси, мерцающие бледным, молочно-опаловым сиянием…
По извилистым дорожкам парка прогуливались немногочисленные дамы и кавалеры; их изысканные одежды, похожие на средневековые, оживляли пейзаж яркими пятнами — остальные краски были приглушенными. Внезапно из-за кустов выступил серый, в белых яблоках единорог — поменьше лошади, но больше пони. Грива и хвост его переливались, словно живое серебро. Склонив голову, он внимательно посмотрел на Клариссу. Девочка робко протянула руку и осторожно погладила атласную шкуру великолепного зверя, ощутив на миг его дыхание. Единорог величаво развернулся и направился прочь — к темнеющему невдалеке гроту, полускрытому застывшим на лету водопадом. Все вокруг дышало тишиной и покоем. Внезапно Кларисса поняла, что совсем не ощущает холода. Она дотронулась до ближайшего куста, ветки которого прятались под толстой прозрачной коркой — но лед этот совсем не морозил ладонь: на ощупь он был будто стекло. «Неужели здесь ничего никогда не тает?» — подумала девочка, и тут откуда-то из-за спины раздался приглушенный голос наставника:
— Пожалуй, для первого раза достаточно. Пора возвращаться.
Ее мягко повлекло назад — все быстрее, быстрее… Чувство падения заставило Клариссу резко наклониться вперед — и она чуть не вывалилась из кресла. Подняв голову, девочка встретилась глазами с госпожой Эвельгарт. Нэлтье чуть заметно улыбалась.
— Так вот вы какая… — Кларисса не сразу поняла, что произнесла это вслух.
Тем же вечером, когда солнце скрылось за горизонтом, на крышу дома поднялись трое. Полоска вечерней зари таяла на глазах; а внизу, на улицах, разливалось море ночных огней — столица Итанского Регистрата оправдывала свое название. Госпожа Эвельгарт ободряюще подмигнула Клариссе и взяла ее за руку. N-лучи залили пространство призрачной синевой.