Девочка из трущоб. Вернуть любовь
Шрифт:
– Чёрт! Сильно ударилась? – лицо опаляет чужое дыхание.
Сильно! Но я отрицательно качаю головой.
– Открой глаза, - летит приказ, и я опять подчиняюсь.
Неужели так теперь всегда будет, пока мы изображаем пару?
Стоит только открыть глаза, как наши взгляды встречаются.
– А теперь ещё раз, сильно ударилась? – повторяет вопрос.
Соврать не получиться, врать смотря в глаза я не умею!
– Уже почти не больно, - говорю и отвожу глаза в сторону.
Боль и вправду уже не такая, как
– Прости, не думал, что так получиться, - убирает руку с моей спины, и её же вытирает практически высохшие дорожки слёз.
Молчу, не знаю, что сказать ему в ответ.
– Нужно ехать, - разрывает тишину Даниил, - давай, перекидывай ногу вот сюда, - говорит и хватается за мою ногу, что ещё находиться сзади, а другая уже спереди.
Боже! Как же стыдно, раскорячилась, что корова на льду! С помощью Даниила перелезаю на переднее сидение, пристёгиваюсь ремнём, но следом отстёгиваю его. Дару! Нам ехать меньше минуты!
Зарецкий разворачивается можно сказать на месте и медленно едет в сторону универа.
– Когда я остановлюсь, не спеши вылазить, я сам тебе открою дверь, помогу с пуховиком, нас должны увидеть, как можно больше народу, - говорит Даниил и заворачивает на парковку университета.
Мне его идея не нравиться, но деваться некуда. Даниил паркуется на свободном месте, оно, как назло, с самого края, мы как на ладони. Всё, как обычно – студенты стоят небольшими группами, разговаривают о своём.
– Сиди, - бросает Даниил и выбирается на улицу.
Замечаю, как большинство студентов поворачивают головы в нашу сторону, смотрят на брата Виктора. Дверь открывается в лицо бьёт холодный воздух, ёжусь.
– И как ты только ходила в тех шмотках и ещё не заболела? – качает головой Дан.
Вместо того, чтобы просто подать мне руку, он ныряет в салон и быстрым движением подхватывает меня на руки, вытаскивает на улицу. От неожиданности с губ срывается негромкий вскрик.
– Тихо, - раздаётся над головой, - расслабься, - следует приказ, а дальше мои губы опять целуют без спроса.
Мне впервые хочется сбежать с пары, спрятаться под одеялом, и не показываться никому на глаза. Девочки – одногруппницы не сводят взглядов, перешёптываются, кто-то посмеивается, кто-то смотрит хмуро. Парни ведут себя более сдержанно, но также тихо обсуждают мой новый гардероб. А мне снять его хочется, уж лучше голой ходить, и то меньше внимания привлеку. Один только Виктор ухмыляется, смотря на меня, но не обсуждает.
Я мышкой юркую из аудитории в аудиторию, стараюсь не привлекать лишнего внимания, но не получается! После второй пары ко мне начинают подходить девочки, с прямым вопросом «правда ли я встречаюсь с Даниилом Штормом?». По началу я терялась – слыша незнакомую фамилию, но по имени понимала, что спрашивают про брата Виктора. Я даже и не знала, что у них фамилии разные.
Я отвечала коротким «да» и сбегала от дальнейших
– Расслабься, Мышкина, - первое, что произнёс Виктор, нагло занимаю свободное место рядом, - сделай вид, что тебе пофиг на все эти взгляды и пересуды, - кивнул головой назад, где сидели остальные одногруппники.
Легко говорить, когда не на тебя смотрят словно червя, что неожиданно приобрёл крылья.
Я не отвечаю Виктору, делаю вид, что занята повторением прошлой темы.
– Ну что? Поможешь бедному родственнику? – явно намекает на доклад.
– Мы не родственники, - тихо бурчу в ответ, не смотря в его сторону.
Но даже не видя, я чувствую, как он усмехается.
– Ну, как же? Если ты встречаешься с моим братом, значит мы родственники, - заявляет мажор, и говорит он далеко не тихим голосом.
Его слышит вся аудитория. После того, как Виктор подсел ко мне, вокруг все замолчали, слушают нас.
Вот же сволочь? Неужели он и правда поверил своему брату? Но ведь не спроси же! Но зато можно узнать про другое, что не даёт покоя.
– Почему у вас с Даниилом разные фамилии? – поворачиваю голову в его сторону, спрашиваю тихо.
– А ты как думаешь? Неужели братец с тобой не поделился такой информацией? Вроде находящиеся в отношениях люди должны знать друг о друге всё, ну или практически всё, - с ехидством и прищуром глаз, произносит мажор.
– Мы не разговаривали на эту тему, - нахожусь с ответом, - да и спрашивать Дана о таком я не стала, - с трудом ворочаю языком, вру мажору, отворачиваюсь обратно в тетрадь.
– У нас отцы разные, его погиб, когда Дан ещё ребёнком был, - неожиданно без ехидства произносит Виктор, - мой отец с нашей мамой познакомился гораздо позже, поженились, но Дан отказался менять фамилию, вот поэтому они у нас у нас разные, - поясняет Зарецкий.
Я уже поняла и без его ответа, что отцы у мажоров разные.
– Ну так что, родственница? Доклад мне сделаешь? – вновь завёл пластинку.
Конечно, можно сделать, чтобы он отстал, но обида за порванную вещь ещё не утихла.
– Включи свои мозги, Виктор, и сделай его сам, - отвечаю наглому мажору.
– Не! Так не пойдёт! – качает головой, - не хочу перенапрягать свои извилины, они мне в другом деле пригодятся, - прижимается ко мне вплотную, закидывает свою огромную лапищу на моё плечо, - помоги мне, Катенька, я же не отстану, - шепчет на ухо.
А мне становиться плохо, он слишком близко и со стороны явно смотреться не то, что есть на самом деле, и шёпотки позади это подтверждают.
– Отодвинься, - прошу с мольбой в голосе, - сделаю я твой доклад, сделаю, только отстань!
– сдаюсь, лишь бы он отодвинулся, а лучше и вовсе пересел обратно к своим друзьям!