Девочка моего брата

Рябинина Юлия Валериевна

Я совсем не чувствовала под собой ног, когда шла вслед за медсестрой провожающей меня до палаты, и уж тем более не запоминала дорогу куда иду. Витала в какой-то промежуточной реальности кошмаров. И надеялась на то, что вот-вот проснусь, и все это наконец-то закончится.

— А где сейчас мой сын? — спросила медсестру прежде, чем та намерилась покинуть палату, в которую меня привела.

— Скорее всего, в операционной. Я точно вам не могу сказать, — пожала она плечами и тут же выскользнула за дверь, видимо опасаясь дальнейших расспросов.

Так

как в палате никого не было, и все койки были пусты, я села на ту, что была самой ближней.

Прислушалась к себе: в сердце уже больше не болело. Там застыло только чувство тревожного ожидания. Откинувшись на решетчатую спинку кровати, устало закрыла глаза.

Прошло всего несколько часов, как Марк упал с качелей, а я как будто полжизни за это время потеряла в больничных стенах.

Я даже не заметила, как заснула, лишь помню, как все глубже и глубже провалилась в бездонную пучину страхов и тревог, затягивающих меня на самое дно своими холодными щупальцами.

— Мамочка?! — слышу издалека незнакомый голос, но вырваться из липких оков не так то так просто. — Мамочка?! — меня кто-то теребит за плечо и я с трудом разлепив глаза смотрю на склонившуюся надо мной женщину.

— Что?! — хриплю в ответ, так как в горле все пересохло.

— Вас доктор зовет, — говорит женщина.

— Кто? — не до конца проснувшись, я не понимаю о чем она говорит.

— Доктор вас зовет, — и только, спустя несколько секунд, когда сама про себя проговорила ее слова, до меня наконец-то дошел их смысл.

— А что же вы молчите? — держась за шею, так как я ее все же успела отлежать в неудобной позе, вскочила на ноги. — Куда идти?

— За мной, — позвала она.

Дикое волнение распирало грудь, будто надутый гелем шарик. Чем ближе подходили к ординаторской, тем больше я понимала, что вот-вот задохнусь, от переизбытка чувств.

Дверь в ординаторскую была чуть приоткрыта и я услышала, что оттуда доносится голос Ильи. Я даже опешила сначала.

Что он там делает, один и без меня?! — пронесся в голове вопрос и отстранив медсестру, которая подняла руку, чтобы постучаться в дверь, я вошла в нее без стука.

— А вот и мамочка. Проходите. Присаживайтесь, — кивнул мне на диванчик врач.

— Даня, — Илья встал мне навстречу и протянув руку, взял за ладонь сплетя наши пальцы.

Окинув парня быстрым взглядом, отметила про себя, что он немного бледен, да и на руке наклеен пластырь в районе сгиба локтя. Видимо закрывает укол.

— Что происходит? Почему ты здесь и без меня? — зашипела на него, когда он вместе со мной усаживался на диван.

— Потому что вы нам не понадобились. Отца ребенка вполне хватило. А вам нужно было отдохнуть, — ответил за Илью врач.

— Все обошлось, — шепнул мне на ухо Илья, но смысл его слов до меня не сразу дошел.

Я вообще очень медленно соображала. И зачем они только обкололи меня этими успокоительными?!

— Хочу вас сразу успокоить и перейти к делу. Операция прошла успешно. Значительных

повреждений, угрожающих жизни нет. Небольшие ссадины и пару шрамов не в счет, — уточнил врач, когда я открыла рот чтобы спросить, для чего же тогда он столько времени держал меня в подвешенном состоянии. — Но этого и стоило ожидать, я надеюсь, вы это понимаете? — говорит врач, и я киваю в ответ. — Сегодня мальчик проведет ночь под присмотром медсестер в реанимационной палате, а завтра, если состояние останется стабильным, мы переведем его уже в палату, к вам.

— А можно мне его увидеть, доктор? — прошептала я, так как голос отказывался меня слушаться.

— Только на пару минут. Не больше, — разрешил мужчина.

— Спасибо, доктор. Можно прямо сейчас? — вскочила с диванчика.

На разговоры с Ильей по душам и обсуждение его нового статуса в роли отца Марика, я пока не была не готова. Может быть потом, но не сейчас.

— Я тебе провожу, — следом поднялся Илья и кинув пару любезностей на прощание врачу, мы вышли из кабинета.

— Я могу и сама Илья. Ты и так слишком много для меня сделал, — скованно отвечаю парню.

Илья поворачивает меня к себе за плечи, и подцепив подбородок двумя пальцами заставляет посмотреть себе в глаза, а я не хочу не могу. Что-то внутри меня треснуло, надломилось в тот момент, когда узнала что с Марком беда случилось. Откуда то холодность по отношению к нему настала.

— Что происходит Даня? Почему ты так со мной ведешь себя? Может я тебя чем-то обидел? — Илья смотрит на меня пронзительным взглядом, от которого под ложечкой через несколько секунд начинает сосать, но я ему ничего не могу сказать, потому что не хочу говорить то, что чувствую прямо сейчас.

— Все нормально. Я просто перенервничала видимо сильно, Илья. И мне… — отвожу взгляд в сторону, — хочется побыть одной, — говорю это почти шепотом, но так чтобы парень услышал меня.

— Нет, — резче, чем нужно отвечает Илья, и его хватка на моем плече становится ощутимее, — я не уйду. Можешь не просить меня об этом, — голос Ильи в этот момент груб и я вдруг отчетливо понимаю, что с его стороны, это, было лишним.

Отбрасываю его руку:

— Не разговаривай со мной в таком тоне, — с напором отвечаю ему, — я тебе сказала, что хочу побыть одна Илья. Значит так и будет. Не дави на меня. Мне нужно пространство, которого ты хочешь меня лишить. Давай не будем спорить, просто уходи.

— Даня. Я не понимаю, что я сделал не так? — голос парня дрогнул, но даже это обстоятельство не нашло в моем сердце отклика.

— Все между нами по-прежнему Илья, но именно сейчас, я хочу побыть сама с собой. Пойми ты это. Иди домой. Я завтра тебе позвоню.

Высвободившись из рук парня, я развернулась к нему спиной и пошла прочь. Слезы душили меня. Я понимал, что сейчас обижаю Илью, очень сильно. Но что-то внутри меня происходит и я изменить это увы, не могу.

Подойдя к сестринскому посту, поспросила медсестру проводить меня к сыну.