Девочка на шару
Шрифт:
– Неужели ты не понимаешь, что я никого не хочу видеть?! – возмутилась Яна.
– Так… Ну-ка, вставай! Хватит разлеживаться! – скомандовал Ричард, срывая с нее одеяло.
– Э… поаккуратнее! Прошли те времена, когда мы были мужем и женой! – поежилась Яна.
– Эту песню я знаю. Теперь ты другому отдана и будешь век ему верна, – улыбнулся Ричард.
– Вот именно! – огрызнулась Яна, снова укутываясь в одеяло.
– Хорошо, подумай о нашем ребенке. Что с ним будет, если с тобой что-то случится? – спросил Ричард.
– Обязательно подумаю, – ответила Яна, и на ее глаза навернулись слезы, – только дай мне побыть одной,
– Ты уже сутки лежишь здесь без пищи и воды!
– Значит, мне не хватило суток! – упрямилась Яна.
– Ладно, валяйся. Но я приду вечером и, если ты не встанешь, силой вытащу тебя из постели, – пригрозил Ричард, вставая с кровати.
Яна вздохнула, глядя в его удаляющуюся спину.
– Ну, как она? – кинулась Агриппина Павловна к Ричарду с расспросами.
– Хандрит, – неопределенно ответил Дик, разводя руками.
– Что же теперь будет?! – закрыла рот руками Агриппина Павловна. – Я никогда не видела ее в таком ужасном состоянии.
– Перебесится, – хмуро ответил Ричард, вовсе не уверенный в своих словах. – Она не больна, просто хандрит. Но думаю, что Карлу Штольбергу все же позвонить надо.
После ухода Ричарда квартира Яны погрузилась в скорбную тишину, прерываемую всхлипами и судорожными рыданиями домоправительницы. Но через некоторое время ее нарушил междугородный телефонный звонок, непрошенным, наглым гостем ворвавшись в дом.
– Яна, звонит твоя мама, – заглянула к ней Агриппина Павловна.
Яна взяла трубку спаренного телефона.
– Привет, Люся, – произнесла в нее Яна, так как мать просила называть ее именно так, по имени, а не «мамкать».
– Как дела? – раздался хорошо поставленный, моложавый голос Люси.
– Хорошо, – вяло ответила Яна.
– Что-то голос у тебя какой-то скучный, – насторожилась Люся. – Поссорилась со своим заморским принцем?
– Как вы мне все надоели! Почему вы все не принимаете Карла? Почему жалеете, что мы расстались с Ричардом? – вспылила Яна.
– Не кипятись и успокойся. Я ничего не имею против твоего Карла, просто не думала, что моя дочь будет встречаться с князем. А Ричарда мне по-человечески жаль, он столько времени терпел твой невыносимый характер, что вполне заслужил счастье. Только очень жаль, что счастье Ричард ассоциирует с тобой, – ответила Люся и решила уточнить: – Ты точно не больна?
– Я здорова, как корова, – нараспев ответила Яна. Сейчас она бы голову дала на отсечение, что Агриппина Павловна подслушивает их разговор в соседней комнате.
– Тогда хорошо. А то у меня к тебе не совсем обычная просьба. Помнишь мою приятельницу, тетю Нину?
– Как же, помню! Всегда приходила с конфетами, угощала меня и играла со мной, – ответила Яна.
– Ну да. Я когда-то давно составила ей протекцию и устроила к нам в театр. Мы даже дружили, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, – подтвердила Люся.
– К тебе всегда тянулась молодежь, – ответила Яна.
– Это потому что я сама молода душой! Так вот, потом она вышла замуж, уехала в другой город, и связь наша вскоре прервалась. Сначала-то мы писали друг другу письма, но однажды мое послание вернулось с надписью, что адресат выбыл. Новый адрес мне Нина не сообщила, так наши дорожки и разошлись. Я только знала, что у нее родилась дочка, назвали ее Верой, и все.
– Ну и зачем ты мне про нее рассказываешь? – зевнула Яна. – Тетя Нина объявилась, что ли?
– Я недавно узнала страшную новость. Встретила человека,
– Мне тоже жаль тетю Нину. Но чего ты хочешь от меня? – довольно безучастно спросила Яна.
– Дай договорить! Что за манера, все время перебивать мать! Дело в том, что совсем недавно тот человек, знавший Нину и ее семью, позвонил мне в полном недоумении. Ты его все равно не знаешь, и его имя тебе ни о чем не скажет. Ну так вот, он по телевизору, по московской программе, увидел Веру – дочку Нины.
– И что?
– Да что же это такое? Дашь ты мне договорить или нет?! Показывали ее в криминальной передаче, примерно с таким текстом: «Сегодня в Москве был накрыт очередной бордель. Всех проституток привели в отделение милиции». Представляешь?! Значит, бедная девочка подалась в Москву и занялась тем, чем ей только и оставалось! – в возбуждении крикнула в телефонную трубку Люся.
– Очень жаль Веру, – вздохнула Яна.
– И это все, что ты можешь сказать? – прокричала телефонная трубка. – Ты и вправду заболела, раз меня не понимаешь! Вера стала проституткой! Она в вашей Москве! Ей некому помочь! У нее тяжелейшая судьба и никого нет! Осталась только я – давняя подруга ее матери! Ты что там, заморозилась? Раньше ты не была такой черствой! Совсем деньги испортили тебя!
«И она туда же…» – с тоской подумала Яна.
– Если ты не желаешь помочь человеку, найди ее и приведи ко мне! Я чем смогу поддержу Веру. Я приказываю тебе как мать! Я не смогу спокойно жить, зная, что дочь подруги в беде!
– Ты, Люся, вообще думаешь, о чем говоришь? Где я буду искать твою Веру в Москве? Такой городище! Ходить по притонам? Стоять на панели?
– Это тебе решать. Ты же у нас великая сыщица, – язвительно заметила Люся, тем самым подтверждая, что отношения между матерью и дочерью отнюдь не безоблачные.
– Один раз ты уже защищала одну невинную талантливую актрису своего театра, а она оказалась расчетливой, хладнокровной убийцей.
– Это не тот случай, – категорично заявила Люся.