Девочка с крыльями - дело обычное
Шрифт:
– Зря мы, наверное, про кота этого летучего придумали… - и опять замолчала, печально опустив глаза.
– Почему? Надо было петуха? – начала я, как обычно, свою серию бесконечных вопросов.
– Ой, я и не знаю, что было надо. Скорее всего, ничего было не надо, путано объясняла Варвара. – В общем… - Она опять помолчала немного, а потом всё-таки решилась сказать мне ЭТО. – Руководство, узнав, что у нас есть девочка с крыльями, заявило, что это нарушение правил конкурса мюзиклов. Что условия должны быть равными у всех филиалов.
– Ну ладно! – вздохнула
Варвара подняла на меня глаза и посмотрела с явным сочувствием. И тут я поняла, что это – ещё не всё.
– Мари-и-и-иш… - протянула Варвара виноватым голосом, - Сказали, что девочек с крыльями совсем нельзя. Говорят, мол, девочек с крыльями развелось уже много. Скоро им откроют специальные магазины, театры и кружки. А у нас школа для бескрылых. – Так вот прямо мне и сказали. Я вот, знаешь, сама – очень, ну очень расстроена! И я говорила, что так нельзя и что я не согласна! Подумаешь, крылья! Со всяким может случиться. И это вовсе не повод так вот… - Варвара вдруг на полуслове прекратила тараторить, будто бы у неё закончился завод, как у нашего заводного поросёнка на мотоцикле. Его заведёшь, ключиком он едет, едет, быстро так, а потом раз! И всё. Не едет. Завод кончился! И Варвара так. Тарахтела, тарахтела, как поросёнок своей пружинкой, а потом раз – и перестала. Помолчала, опустив глаза, потом посмотрела на меня так, будто бы извинялась передо мной за что-то и призналась, - Если честно, я так понимаю, наше руководство просто не очень-то поддерживает идею летающих детей. Вот как оно обернулось. Не повезло! – подытожила она.
Я слушала и не верила своим ушам. Как же так?! Ведь это не честно! Ведь я репетировала! На самокате по площадке тренировалась выезжать раз по сто за день! Я ведь всем уже сказала, что у меня будет микрофон! И ещё – немногим о том, что я буду летающим котом.
Одним словом – тут-то я и начала реветь. А Варвара стояла рядом и успокаивала. Правда, получалось у неё, скорее, - наоборот.
Она говорила, например, с сомнением, поглядывая на мои крылья:
– А их нельзя как-нибудь убрать на время представления?
– Не-е-е-ет! – ещё громче начинала реветь я. – Они расту-у-у-ут!
– А если – совсем – продолжала она испуганно. – Совсем убрать можно?
Я прекращала рыдать, смотрела на неё удивлённо и подозрительно и спрашивала:
– Как это совсем?!
Варвара втягивала голову в плечи, а потом, спохватившись, говорила:
– Ну намечать что бы не было. А потом заново намечтать? Чтобы были. После выступления.
– Я не зна-а-а-а-а-аю! – ревела я пуще прежнего.
– Ну ты… Не реви! – говорила Варвара неуверенно. И я от этого ревела ещё громче. Всегда так почему-то когда тебя успокаивают и говорят что-нибудь такое вот «не плачь!» или «не реви», или «да ладно тебе, ерунда-то, какая ерундовая!», - отчего-то сразу же хочется реветь ещё сильнее и сразу начинаешь понимать, что это всё совсем не ерунда!
– Мы точно что-нибудь придумаем! – решительно заявляла вдруг Варвара и хмурила решительно лоб.
– Ничего мы не придумаем! А-а-а-а-а-а! – ревела и ревела я.
И тут, наконец, пришли мама с Машей.
Мама меня увидела и говорит:
– О чём ревём?
–
А я хотела ответить и поняла, что забыла то, что хотела маме сказать противным голосом про крылья, а вырвалось у меня вместо этого:
– Обо всё-ё-ё-ём!
Глава 17. Вечерние мысли
- Мам! – спросила я вечером перед сном.
– Что? – подняла мама на меня глаза от книжки про гномов и божью коровку. Она нам читала её перед сном.
– Мам, почему всё так получилось? Ведь всем всегда нравятся мои крылья? Почему же тогда ИМ не понравились?
– Не скажи. Не всем! – возразила мама, - Вспомни, как некоторые бабушки с площадок от тебя разбегаются.
– Это что получается, что крылья – это плохо? – намылилась я реветь.
– Не получается. Я такого не говорила, – покачала головой мама.
– Ну а как же ещё, если они не нравятся самому руководству! – сделала я круглые глаза, произнося последнее слово.
– Всегда есть разные варианты, – пожала беззаботно мама плечами. – Ведь это, всего лишь, - отношение определённых людей к определённым вещам. Для кого-то крылья это прекрасно, а для кого-то и ужасно. Тут не угадаешь.
– А как думаешь, почему они не любят крыльев? Ну – наше руководство не любит? – задумчиво спросила я.
– Например – боятся того, что можно упасть.
– А ещё? – не унималась я.
– Находят это не удобным, боятся высоты или полётов, да сколько угодно можно придумать вариантов и просидеть так до завтра. На вот тебе лучше хорошую новость! – и мама кинула в меня маленькой подушечкой.
– Оп! Есть! И что это у нас за новость? – стала я с любопытством вертеть и переворачивать в руках подушечку и даже весело заулыбалась.
– Бывает, что люди меняют свое отношение к определённым вещам. Спокойной ночи!
И мама с очень хитрым видом, поцеловала меня в щечку и тихонечко вышла, оставив меня в задумчивости.
Глава 18. Я и моя грусть
Несмотря на мамину хорошую новость, несколько дней я ходила мрачная и почти не летала.
Я думала так:
– Бывает, конечно, что люди меняют своё мнение. Но как сделать так, чтобы его поменяли нужные люди и ещё и в правильную сторону. Вот это – неясно! Может надо слетать лично к двум этим тётям и показать им мои крылья? Они им понравятся и они поменяют? – я сначала радовалась такой идее, а потом, в нерешительности вздыхала - Или окончательно решат, что крылья это ужасно и опасно. Нет! Лучше я не буду так поступать.
– Или надо захотеть очень сильно того, чтобы они поменяли своё мнение. И они поменяют? Как с крыльями…
И я хотела очень и очень сильно. И всё ждала. Когда же это мнение поменяется?! И нам позвонят и скажут «Извините! Произошла нелепая ошибка!»
Но никто не звонил, а значит, оно, это самое мнение, судя по всему, - не менялось.
От этого было очень обидно. Наверное, я обиделась на крылья. Или крылья обиделись на меня. Точно не знаю. Но летать почему-то не хотелось.
Маша бродила за мной по пятам, тоже грустила, вздыхала и поглаживала тихонько и сочувственно, мои крылышки.