Девочка с Севера
Шрифт:
— Возьмите его, рассмотрите. — Она ухмыльнулась, подкинув перстень на ладони. — Ну же, не обожжет!
Молодой аристократ повертел перстень, рассматривая камень на свет.
— Ну что же вы, неужели не замечаете?! — В нетерпении она тронула пальцами перстень, поворачивая его к лампе. Она подалась вперед, наклонилась и словно невзначай виском коснулась его лба.
Сэр Доудсен отстранился. Она тоже. В ее черных больших глазах метались шальные искры. Он замер, боясь пошевелиться. На него накатило оцепенение. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Да что там, он и моргнуть-то был не в состоянии. Эта женщина обладала силой. Но силой не притягивающей, а пугающей. Силой, способной утянуть мужчину в самую глубокую пучину, откуда живым он уже не выберется. Сейчас он понял, что влекло к ней Сержа и других. Не магическая красота, а эта ее уверенность, что ей все подвластны. Что она управляет людьми и, намечая очередную жертву, точно знает, что та, как бы ни сопротивлялась, окажется в ее сетях.
"Таких бы в клетках держать для их же блага, — мелькнуло в его голове. — Сама не знает, насколько опасна! А если знает, то и того хуже. Может использовать. Что, собственно, и делает".
— Как странно, — тихо проговорила Наталия. — Кажется, теперь вы верите, что Серж меня боится.
— Серж вас любит, — упрямо повторил Александр. — И вы это знаете. Он не может вас не любить.
— А вы? — Она склонила голову набок. Крупные черные локоны упали ей на лоб.
— Я?! — Он задохнулся. — Наверное, у меня нет шансов, и когда-нибудь я тоже вас полюблю.
— Если не сбежите! Прямо сейчас, — еле слышно сказала она. — Но если сбежите, то не узнаете тайну этого кольца.
— А это важно? — честно признаться, молодой аристократ уже подумывал о таком исходе визита. Это было недостойно, но более всего на свете он желал как раз сорваться с треклятого дивана и со всех ног припустить прочь.
— Как знать. — Она лукаво усмехнулась, явно играя с ним. — Быть может, только вы сумеете мне помочь, узнав эту тайну. Ну же?
Она выжидательно, не мигая, уставилась на него. Сэр Доудсен призвал на помощь свое знаменитое итонское воспитание. И на сей раз оно не подвело. Он выпрямил спину и, спокойно выдохнув, мягко ей улыбнулся:
— Что ж, я готов.
Неожиданно она смутилась, отвела взгляд, покачала головой и прошептала:
— Вы удивительный. Вы другой! — Потом пришла в себя, вскинула перстень к свету, — Смотрите. Там, под камнем, видите надпись на золоте? Ну?
Сэр Доудсен вгляделся, пробормотал:
— Очень мелко, но это какие-то цифры. В два ряда, кажется. Их очень много.
— Точно. Это произошло почти десять лет назад, наши отношения с Юрой были уже не безоблачны, но видимость приличий он все еще сохранял. А любил он меня всегда, независимо от того, изменял или нет. В России тогда были непростые времена. Куда более опасные, чем теперь. Дележ государственной собственности. Самый пик. Сплошные подставы и убийства. Тех конкурентов, которых не успевали подставить и посадить, попросту убивали. Юра попал в сложную финансовую ситуацию, связанную с первой чеченской кампанией. На него повесили огромный долг государству. Мы выехали в Париж, и там он почувствовал, что за ним следят. Все было очень серьезно. На него давили с двух сторон. С одной — грозили посадить, изъяв все имущество, с другой — убить в подворотне. Единственным выходом было активизировать замороженные счета. Но нужно было переправить информацию о них в Москву. Как? Ведь он не мог вылететь в Россию — за ним следили. И все его связи были на контроле. Телефоны прослушивались, курьеры не остались бы незамеченными. А в Москве серьезно заболела моя сестра. В это сложное время он преподносит мне вот этот перстень. Я лечу в Россию, он умоляет меня не снимать с пальца кольцо. И что вы думаете? В аэропорту меня встречает Серж. Он не знал, что я догадалась об идее моего муженька. Я рассмотрела его подарок и нашла вот эти циферки. Кстати, потом, выписав их, я нашла документы с этими счетами, а это именно банковские счета, и составила внушительный архив противозаконных деяний.
— Н-да… — ошарашенно выдавил из себя Александр.
— Теперь сопоставьте факты. Мой дорогой муж был в Лондоне со своей ненаглядной Ирмой Бонд. Его там и арестовали по подозрению, что очень большие суммы зависли на секретных счетах, до которых если только докопается ваша британская полиция или Интерпол, то Юрочке несдобровать. И деньги заморозят, и его надолго упекут. Есть у него выход? Думаю, был — Ирма Бонд. Она вылетает в Лос-Анджелес, чтобы замести следы, а потом появляется в Москве. Но ее убивают. Я предполагаю, что за счетами охотятся многие. На этот раз информация каким-то образом всплыла на поверхность нашего вонючего болота. Иначе Ирма спокойно передала бы подарок Юрика Сержу и жила бы дальше, продолжая радовать своих поклонников. Я думаю, что за счетами охотится Вася Бессмертный, который потеряет половину своего состояния, если их не найдет. Серж, разумеется, тоже. Есть у меня на подозрении еще парочка деятелей.
— И вы так спокойно говорите о людях, которые посещают ваш дом? — Молодой аристократ приподнял левую бровь, что по силе соответствовало не меньшему удивлению, чем если бы он увидел цунами в трех ярдах от своего дома. — Они клянутся вам в любви, а сами за вашей спиной…
— Мы живем в волчьем мире, где даже кролики грызутся, — спокойно ответила она. — Меня бесит совсем не это, а то, что я не владею ситуацией. Понимаете, я ничего не могу поделать. Я не могу сопротивляться. Я даже не могу передать эти чертовы счета в руки закона, чтобы раз
— Но если ее убили и то, что она должна была передать Сержу, у нее забрали, значит, все и так закончилось, — Сэр Доудсен испытывал смешанные чувства восхищения этой сильной женщиной и страха за ее судьбу. Ему очень хотелось помочь ей, но как?
Наталия покачала головой:
— Не похоже на то, чтобы все закончилось. Мне кажется, что какое-то звено выпало из цепи. Расскажу вам все, раз уж начала… Поскольку муж в тюрьме, компания «Своровски» без зазрения совести прислала счет его жене. Эти швейцарцы весьма щепетильны в финансовых вопросах. Счет пришел два дня назад на сумму три с половиной тысячи евро. Разумеется, я позвонила на фирму и поинтересовалась, с какой стати, собственно, я должна его оплатить. Знаете, что я узнала? Мой муж купил кулон из горного хрусталя. Конечно, я могу предположить, что он собирался сделать мне подарок. Но Юра знает мое отношение к безделушкам такого рода — я их терпеть не могу. Он мог бы подарить мне бриллианты, изумруды, рубины или сапфиры, но горный хрусталь — пфи! Тем более он купил его в спешке, как уцененный товар. Кто-то из клиентов этот кулон заказал, но не забрал. Такие презенты, как вы понимаете, не по мне. Я сделала нехитрый вывод — побрякушку он подарил певичке. Просто так или с умыслом — этого я не знаю. Но вспомните историю десятилетней давности. Все повторяется. По крайней мере схожесть ситуаций явно налицо. Что вы об этом думаете?
Странное чувство осталось у сэра Доудсена от разговора с Наталией Касальской. Несомненно, она непростая женщина. Сильная, волевая, много пережившая и теперь с трудом находящая силы, чтобы быть стойкой перед лицом неудач. Но не это смущало его. Что-то, какая-то фраза в их разговоре заставляла его снова и снова возвращаться к нему. Снова и снова вспоминать каждое слово, каждый жест. Какая-то загадка была в ее рассуждениях. Но какая, он понять не мог. Конечно, он попытался успокоить ее, заверив, что непременно проведет свое расследование, поговорит с Сержем, во всяком случае. Наведет справки. Непонятно почему, но она ему поверила. Расстались они по-дружески тепло. Она даже доверчиво чмокнула его в щеку. Кулон, увиденный им на Анастасии в посольстве, теперь не выходил у него из головы. Описание уж больно совпадало. Да и Серж, когда он говорил об украшении «необыкновенной ценности», сочинив, что тот фамильная реликвия жены Юрия, то есть Наталии, его глаза горели алчностью и азартом. Где же этот проклятый камень? У Марии? Но как он мог к ней попасть? Только если Анастасия ей его отдала. Однако это даже звучит странно. Зачем? Сколько же загадок!
Глава 11
Неделя у Маши выдалась тяжелой. Каждый день с утра запись на студии, вечером репетиции программы с кордебалетом. А сегодня Серж вдруг заговорил о съемках клипа.
— Так рано? — удивилась она. — Я же еще ни разу не выступала на большой публике, ни одной моей песни не крутят на радио.
— Пусть будет, — отрезал он. — Меня хочешь поучить, как в шоу-бизнесе выживать?
Он был хмур по обыкновению. Виделись они редко, но, что называется, метко — он успевал выговорить ей положенные замечания, отругать за «лень и затягивание записи песен», неодобрительно отозваться об ее внешнем виде, в общем, выполнить свою обязательную программу на все десять баллов. Маша поначалу даже удивлялась, где он накапливает столько негативных эмоций. С грустью вспоминала слова Александра: мол, ты его отдушина. Уж что верно, то верно. Как в воду глядел аристократ. Бобров в свою отдушину от всей души плюет, выплескивает весь накопившийся сарказм. Наверное, он и заводит себе безропотных артистов, чтобы глумиться над ними в дурном настроении.
— Давай еще раз про дожди и эту… погоду нелетную, — Он плюхнулся на стул в центре зала.
Маша вздохнула. Танцевальная группа разделяла ее страдания. Они уже пятый час репетировали. Стрелки перевалили за десять вечера. Пора было расходиться, все устали. А меценат, он же продюсер, как Карабас-Барабас, готов щелкать плеткой до самого утра. Она встала на исходную позицию. Оперлась на стул, с которым должна была танцевать на протяжении всей песни.
— Шляпу возьми, не хрен халявить! — рыкнул Серж.