Девочка, ты попала! - 2
Шрифт:
— Нахал! Гад! Психопат грёбанный! Что творит? Я к нему сочувствие проявила, а он…
Растрёпанная Юлька, запахивая полы своей пляжной туники, вылетела из дверей, оставив меня с разбитым сердцем и расцарапанным лицом.
Обескураженный я, схватившись за голову, сидел на койке. Пора было признаться самому себе, что бьюсь я головой об стену. Иначе эту ситуацию и нельзя было и обозначить.
Юлька упорно считает, что она Николь. И что её Макс где — то далеко…
Юля
Я блаженствовала
Закинула руки назад, улыбаясь и обнимая Макса за шею, пыталась затащить его к себе. На моих губах блуждала улыбка: Макс, как долго я тебя ждала… Как сильно я по тебе соскучилась… По телу пробегали импульсы чувственной дрожи и возбуждения. Я потянула свои губы для поцелуя…
Что ты медлишь? Чего ты ждёшь, Макс… Я сильнее замкнула руки на его шее. И вдруг… мне стало тяжело дышать. Я открыла рот, пытаясь сделать глоток воздуха. Вместо чистого глотка воздуха в рот устремилась пахучая жидкость. Я вздрогнула и очнулась. Широко распахнула глаза.
О боже! Я лежу в джакузи. Гребни мыльной пены облепили моё лицо и подступают к глазам. Я слышу шум работающего гидромассажа. И крепко обнимаю сама себя…
Я встряхнула головой. Обмылась чистой водой и выбралась из джакузи. Как это я уснула? Мне сегодня нельзя спать. Надо быть начеку. И когда все уснут — перебираться в ту комнату под лестницей. От греха подальше. Ну, а там, закрывшись на защёлку, можно будет позволить себе и вздремнуть. Вспомнив неудобную узкую кровать в комнатушке, подумала: Если, конечно, повезёт.
Я накинула на себя пушистый синий халат, всунула ноги в мягкие тапочки и вышла из ванной комнаты. Глянув на себя в зеркало, хмыкнула. Вспомнив домашние тапки самого хозяина, отметила его любовь ко всему мягкому и пушистому. Очередной пунктик странностей господина Адамса. Но этот всяко было лучше длинного и обтягивающего вечернего платья, не говоря уже о стервозных шпильках. Про последнее даже вспоминать не хотелось.
Вот ведь какой Адамс! Не дал мне ни подумать, ни переодеться, ни проститься, наконец, с родственниками. Засветил устрашающую картину с братцем Альфредом и, не дав опомниться, потащил в своё логово…
Прошёл час. Я прислушалась к звенящей тишине в доме. И решала — пора! Скользя тенью по дому, я переместилась в комнату… под лестницей.
Заскочив внутрь, я провернула защёлку. И только теперь вздохнула с большим облегчением. Отдышавшись, двинулась в кромешной темноте, шаря перед собой руками. Долго шарить не пришлось. Вот она и кровать. Осторожно присела на неё. Ну, а затем легла, мечтая вытянуть блаженно ноги. Однако вытянуть ноги не удалось.
Это что кровать такая рассчитанная на подростков? Кровать оказалась очень узкой неудобной и жёсткой. Плохо дело. Я ложилась и так и сяк. Переворачивалась на бок, поджав колени к себе. Садилась полулёжа и полустоя. Я извертелась просто как юла. Сама не поняла, как меня и сморило, чтобы
— Машенька! — радостно воскликнула я, расставляя руки в стороны и ловя в свои объятия семенящую ко мне на своих маленьких ножках дочку. Поймав малышку в свои руки, крепко прижала к себе. — Господи! Как сильно я по тебе соскучилась! Как ты выросла, — отстранив от себя, рассматривала я Машуню со всех сторон.
— Мама…, - ласково пролепетала дочка. — Мама… Мама…
Ох ты! Я всё пропустила! Когда моя девочка впервые стала на ножки. Когда произнесла своё первое слово «Мама». Бедная девочка, она не знала даже кого ей называть мамой! На глаза у меня выступили слёзы. И потекли по щекам. А я только сильнее прижимала к своей груди малышку, словно боялась, что меня снова разлучат с ней.
— Нет, Машенька! Нет. Мама тебя никому не отдаст, — шептала я дочери. А она обняла меня за шею своими маленькими ручками.
— Мама…
Я очнулась. Где я? Что такое? Руки, ноги затекли. Не разогнуть, не встать. Какой — то шум по всему дому. Топот ног, что — то гремит, голоса… мужские. Много голосов. Что произошло?
Грабители?
Или ищут меня?
Кто?!
Я с трудом поднялась с постели. Выпрямилась, потянулась. И тут раздался стук в дверь и приглушённый шёпот:
— Николь, ты здесь? Открой! — это был голос Фриды. Я колебалась. Я не знала, как поступить. — Скорее, пока сюда не добрались!
Я провернула защёлку. И распахнула дверь.
Макс
Я переоделся и пошёл в камбуз. Шеф встретил меня с перекошенным лицом.
— Ты что вытворяешь, сукин сын?! Кто заплатит за понесённые убытки? Какого… ты вообще нанялся на судно, если не собрался работать?
— Я всё улажу. Убытки возмещу сразу же по возвращению на берег. Не волнуйся. Работать буду. Говори, что делать? — спросил я. Он взглянул на меня недоверчивым взглядом, нахмурил брови.
— Ладно. Иди наверх, отнеси гостям фрукты, — сухо бросил он.
Я взял поднос с фруктами. И направился к лестнице. Быстро взлетел наверх. Покосился взглядом на отдыхающих. Юля — Николь сразу заметила меня. Я понял это по её изменившейся позе. Она резко отвернулась.
Ну, что же, я не гордый. Обошёл её лежак с другой стороны.
— Ваш заказ, леди, — лукаво улыбаясь, произнёс я.
Она лениво протянула руку и взяла с подноса банан.
— Не очистите, господин стюард? — она протянула банан мне.
Лёд тронулся!
Я быстро поставил поднос на столик. Взял протянутый банан, не сводя с Юли взгляда. Она сняла солнцезащитные очки. И одарила меня сияющим синим взглядом.
Пришла в себя! Обрадовался я, очищая банан.
— Саша с Виталиком утверждают, что тебя действительно зовут Максом, — мягко проговорила она. — Я кивал по — японски, боясь случайным словом снова всё испортить.
Похоже, психика её находится в неустойчивом состоянии после перенесённого стресса. И лучше тупо со всем соглашаться. Тем более, беседа пока идёт довольно мило.