Девочка в реакторе
Шрифт:
— Шухер!..
Они не успели спрятаться. Их было четверо: бабушка, дедушка, Юля и Таня, что на пару лет младше своей подруги. На проселочной дороге, которая успела прорасти высокой до груди травой, появились люди в черных одеждах, шлемах и противогазах. В руках солдаты держали автоматы, готовые выстрелить в них.
Внезапно мужчины в амуниции начали махать руками. Что-то кричали, но издалека не расслышать было слов. Солдаты побежали им навстречу, но не успели даже приблизиться, когда из ниоткуда появился сильный вихрь, небо разверзлось над головой, молнии пронзали
— А-а-а!! — над головой восемнадцатилетней девушки пролетела стремительная молния и ударила в землю, оставляя черный след.
— Бегите отсюда!! — закричали солдаты.
Старик исчез во тьме заброшенного домика. Бабушка, громко вскрикнув, припала к земле и накрыла голову руками. Сильный вихрь, подхватив комки сухой черной глины и пожелтевших листьев, больно ударил в спину. Юля крепко зажмурилась и попыталась устоять на месте, но порыв буйного ветра подхватил девицу и ее подругу, унося их куда-то прочь.
Громкий визг, что комом сдавливал горло, наконец вырвался наружу. Ноги барахтались в воздухе, платье рвалось об верхушки деревьев, а ветер все сильнее подбрасывал ввысь, пытаясь поднять двух перепуганных до смерти девиц. Зрачки расширились, заполняя глазные яблоки чернотой. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, а душа ушла в пятки. Татьяна едва не потеряла сознание. Юля пыталась поймать свою подругу, но новый порыв унес ее в другую сторону.
— Танька!!
Внезапно вихрь отступил. Невесомость исчезла, и девушка полетела вниз, прямо на острые верхушки деревьев. Юля крепко зажмурилась и попыталась расслабиться, чтобы не почувствовать адской боли от пронзающих насквозь ветвей. Но это плохо получалось, поэтому она сначала ударилась о ствол сосны, до крови порезалась острыми ветками, а затем повисла на одной из них.
Глава XIV
“Чернобыльская Зона Отчуждения ныне покинутое и смертельно опасное место, где люди не смогут жить в ближайшие тысячу, а то и десять тысяч, лет. В некоторых местах сохраняется высокая радиоактивность. Зона Отчуждения строго охраняется, посетителей пускают только по специальному пропуску, а самосел и мародеров каждый раз отлавливает украинская милиция.
Мы не должны допустить, чтобы эти люди не подверглись смертельно опасному излучению и не принесли эту беду кому-нибудь другому. Чернобыль сохраняет нашу память о нем, но, увы, жизни более не пригоден. Мы горюем из-за случившейся в восемьдесят шестом году трагедии и приносим соболезнование тем, что спасал жизни будущих поколений и погиб сам, сражаясь с радиацией и ее последствиями”
В Припяти он живет очень давно. Прошло всего пару лет, когда произошла авария, и люди навсегда покинули город. Чернобыль напоминал злачное местечко, где, помимо радиации, иногда и бесы проживали. Единственный человек, который сумел избежать горькой участи — про девочку из реактора знали даже за пределами Чернобыля! — и прожить больше двух лет в покинутой зоне, это Виталий. Да, обыкновенный
— Ты чего шляешься? — милиционеры — частые гости заброшенного города. Визг их машин и громко ревущую сирену можно было услышать издалека. Бравые ребята крепкого телосложения в форме часто ловили его на пути к военному городку, расположенного в нескольких метрах от станции.
— Я не шляюсь. Я здесь живу.
— Здесь никто не живет! — поморщились милиционеры. — Это особо опасная зона!..
— А вот и неправда.
— Ты здесь без году неделя!..
— Больше.
— Ты откуда-то бежал?
— Откуда я сбежал, туда уже не возвращаются.
— Ты поговори тут еще! — милиционер наградил Виталия злобным взглядом и убрал его паспорт в задний кармашек милицейской куртки.
— Мужики, ну вы че? Я пришел сюда каяться, а не кому-то что-то доказывать.
— Каяться? Ты кому-то что-то сделал? Убил человека или ограбил кого?
— Я обычный человек со своими слабостями и скелетами в шкафу. Я пришел сюда, потому что мне больше некуда идти.
— Не работаешь, не учишься, все время шляешься там, где не следует.
Виталий прищурился и всмотрелся в лицо молодого милиционера.
— Но ведь и вы не выполняете требований от людей свыше, — заметил он. — Вы должны были поймать девочку и отправить ее подальше от Чернобыля. Но ведь эта малышка до сих пор на свободе, а вы, уважаемый представитель органов власти, уклоняетесь от своего задания — ловите ни в чем неповинных людей, выгоняете бедных стариков на улицу, а меня трижды обозвали нехорошим словом. Как вы думаете, кто в этой ситуации прав: я или вы, товарищ милиционер?
— Потому то мы вас и ловим, — парень нахмурился, рассматривая Виталия с ног до головы. В его взгляде появилось нечто мерзкое и злобное, а на лице зияла издевательская усмешка, — чтобы в дальнейшем не хоронить вас прямо здесь, и при этом самим не наглотаться радиоактивной пыли. Припять не город для развлечений для таких, как ты. Так что, попрошу отдать свои документы и валить на все четыре стороны, к чертям собачьим. И не дай боже, я увижу твою физиономию еще хоть раз, ты очень сильно за это поплатишься.
Глава XV
Он уже привык к местной флоре, что каждый раз окутывает заброшенный город. К солнцу, что висело над головой и согревало своими теплыми лучами. Зима сменялась летом, лето осенью, которая окутывала Припять желтой листвой и мокрым, пронизывающим холодом, дождем.
И действительно, туристов сюда не водили. Только бывшие жители заслуживали проведать свои дома, оставленные на расправу мародерам; квартиры, внутри которых царили грязь, плесень и всевозможный мусор, что шелестел под ногами. Виталий смотрел на величественные здания, едва достающие до неба с плывущими белыми облаками, и думал — почему райская жизнь всегда заканчивается лютым кошмаром?