"Девочка в реакторе"
Шрифт:
— А ну стоять! Куда это ты бежишь?
Марина впала в ступор, услышав мужской голос с украинским акцентом.
— Я?.. — она растерялась.
— Нет, блин, я! — из-за кустов выплыл молодой мужчина с автоматом наперевес. На нем сидела идеально выстиранная милицейская форма — верх с короткими рукавами, темно-синие штаны, подпоясанные черным ремнем. Руки тоже были прикрыты — из-под короткой рубашки выглядывали рукава темной водолазки. И руки в перчатках, того же цвета. — Тех, кого сюда не звали, мы сразу же отправляем в тюрьму! Это опасная зона! Вот поймаешь радиацию, принесешь домой, и все твои
— Радиация не вирус, оно так не работает, — ответила Марина, переводя испуганный взгляд с одного милиционера на другого — помощник первого выплыл из лесу гораздо позже, но стоял поодаль, чтобы не мешать своему дружку.
— А мне об этом знать не положено! Мое дело вывести вас отсюда! Ты же наверняка уже мать, верно? — мужичок с короткими рукавами начал медленно приближаться. — Есть детки, муж. Разве тебе их не жалко?
— У меня нет ни детей, ни мужа. — И это чистая правда. — Но я та, — Марина повысила голос, — кто спасал ваши шкуры, чтобы вы и ваши потомки не болели всякой дичью, не умерли, как те, кто тушил ваш долбанный реактор! — она от злости треснула кулаком по забору. Тот лишь жалобно пискнул. — Вам не положено вести себя как дикарям, выпущенным из клетки!
— Нам положено ловить нарушителей. Таких как ты, например. — Парень с короткими рукавами помрачнел.
— Вам положено ловить девчонку…!
— Девчонку? Ты веришь в эти байки?
— Верю, потому что видела собственными глазами!
— Тю, бегать за маленьким ребенком скучно, — мужчина скуксился, — когда мы только пришли сюда, то сразу же приступили к заданию. И что же? Никакой такой девочки мы не видели, зато увидели кучу бежавших из тюрем заключенных, мародеров и сталкеров! Это — намного лучше девчонки!
— Вы нарушаете закон Украины.
— А мы и есть закон Украины! Правда, народу маловато, но для авторитета сойдет. Мы устанавливаем здесь правила, а вы их нарушаете!
— Оставьте людей в покое! Тогда вам будет и авторитет, и закон.
Паренек поцокал и пригрозил пальцем.
— Нет, нет, уважаемая ликвидатор, так не пойдет. Если мы всех будет отпускать, тогда кто будет уважать нас и наш закон?
— Это намного лучше, чем держать всех в страхе!
Милиционеры и Марина смотрели друг на друга, и от страстей их щеки начали пылать огнем. Порыв ветра бросал в лицо горсть листьев вперемешку с кусочками земли, пытаясь охладить нервы.
Тучи нависли над лесом, грозя обернуться новым проливным дождем.
Здесь вообще редко светило солнце — особенно в холодные времена. Казалось, Чернобыль омывает незаживающую рану, которую нанесли ему люди.
Вдалеке сверкали молнии. Что-то неизбежное приближалось к месту, где завязалась небольшая перепалка.
— Марина, беги, мы их задержим! — из лесу выбежала Юля и, прицелившись, выпустила из лука стрелу, что угодила одному из милиционеров прямо в голову.
Остальные, схватив автоматы, принялись стрелять, куда бог укажет.
— Марина, беги!
— Нет уж, — проворчала Марина и, скрутив растерянного от столь резкого поворота событий милиционера, выхватила у него автомат, — мы все здесь в одной лодке! Никого бросать не собираюсь!
Она отбежала от дерущихся как можно дальше и выстрелила сначала в
Юля подошла к убитому милиционеру и плюнула ему в лицо.
— Черти окаянные, — прошипела она и отошла, — никакой жизни, одни угрозы да радиация эта…!
— Я им сказала про девочку, а они меня высмеяли, — хмыкнула Марина.
— Девчонка в Припяти. Сюда она редко заходит.
— Тогда придется идти в Припять. — Марина обошла трупы. — Надо набрать патронов. Что-то мне не верится, что это наша первая и последняя встреча.
Глава XX
— Ловите ее!
Миновав лес и парочку заброшенных сел, Марина вышла на мост и направилась в сторону города. За ночь подморозило, под ногами блестел лед, ходить стало невозможно — подошва открытых туфель всякий раз подскальзывали, грозясь упасть. Припять уже не первый год стояла опустошенной, сверкая в осеннем полумраке пустыми и выстекленными окнами. Станция находилась в трех километрах отсюда и была как на ладони.
Марина пришла в Припять поздним вечером, когда темнота накрыла город своей периной с нарисованными на ней звездами. Из-за дождевых облаков виднелся кусочек полумесяца, который тут же скрылся, погружая покинутую местность во тьму. Хоть глаз выколи.
Станция вдалеке моргала агрессивно-красными фонарями. Их отсвет падал на “Саркофаг”, создавая иллюзию таинственности и одновременно страха, любопытства. На миг над разрушенным энергоблоком возник образ темноволосой девушки. Ее грудь скрывалась под корсетом, бугры слегка выглядывали из-за плотной ткани. Руки расставлены в стороны, на лице коварная улыбка и темнота вместо глаз. Вокруг нее появился звездопад, что таял в воздухе, не касаясь земли. Казалось, странная девица охраняла покой заброшенного места.
Еще издалека раздавались звуки выстрелов. Пули оставляли отверстия в крепких бетонных стенах.
Крики, мат, шум автоматов.
Марина, прибавив скорости, побежала навстречу городу.
Страх упасть, поскользнувшись на льду, тут же отступил, освобождая место для отваги и некоторому безумию, что творился на территории Припяти. Шлагбаум был задран, будка охранника пустовала, а сами же сторожа исчезли в темноте, прихватив первое попавшееся оружие. Над головой засверкали молнии — длинные, короткие, пахнущие скорой грозой и электричеством.
В центре между Домом Культуры “Энергетиком” — у которого, кстати, остался голый фасад, без советских лозунгов и афиш, — и гостиницей “Полесье” образовался купол, больше похожий на шаровую молнию. Во все стороны летели молнии, пытаясь задеть тех, кто отчаянно стрелял в цель, укрытую электричеством.
Марина прищурилась и за искрами разглядела фигурку девочки, девяти лет отроду. Волосы ее были растрепаны, юбка задралась, а на некогда белоснежной рубашке отсутствовали парочка пуговиц. Пронзительные синие глаза наполнились кровью, а из ладоней вылетали одна за другим молнии, поражая несостоявшихся героев прямо в сердце.