"Девочка в реакторе"
Шрифт:
— Я бы на вашем месте этого не делал, — как бы между делом произнес Валерий. — Если здесь действительно опасная радиационная обстановка, мы можем схватить большую дозу и умереть от лучевой болезни.
— Почему вы уверены, что здесь высокая радиация?
— Я видел отчеты, — пренебрежительно отозвался ученый, отвернувшись к окну, — там указаны малые дозы радиации. В каждом реакторе заложено определенное количество ядерного топлива. Да, я верю, что реактор цел, — жестом руки он остановил мужчин от горячего спора, — но я все еще желаю увидеть случившееся своими глазами, и реактор — в том числе.
Небо начало затягивать
На полутемном небосводе, поддавшись невидимой силе, сдвинулись с места серые облака, и одно из них превосходило остальные — бледно-малиновое пятно загораживало мерцание появляющихся звезд и едва заметный полумесяц.
Валерия охватило нехорошее предчувствие.
— Чернобыль обычный сельский городок. Правда, о нем ходят темные легенды. — Щербина заметил заинтересованные взгляды сопровождающих. — Здесь когда-то жили евреи. Здешняя земля буквально пропитана кровью. Якобы этот город проклят, здесь никто и никогда больше не будет жить.
— Пока что живут, как видите, — отпарировал Валерий. — Я так понимаю, жителям об аварии не сообщили?
— А зачем? Они же не слепые. У них станция буквально под носом.
Через несколько минут черная “Волга” въехала на территорию Припяти. Валерий почувствовал нарастающую тревогу: к городскому Комитету партии, расположенной на центральной площади, собрались руководители из местных органов.
— Произошла авария. Проводились внештатные испытания, во время которых взорвался турбоагрегат. Судя по отчету, было два взрыва. Здание реакторного помещения разрушено. Несколько человек получили лучевое поражение, — словно роботы, отчеканили они, стоя по стойке “смирно”.
— Что насчет радиационной обстановки?
— Там, — один из руководителей махнул в сторону станции, — с этим все плохо. Радиационная обстановка на четвертом энергоблоке сложная. Мы сегодня замеряли радиацию в городе. Пока что с этим здесь все в порядке. Жителям раздали йод в таблетках и порекомендовали пореже выходить из дома.
— Люди не будут сидеть дома. У них много забот и проблем.
— А что насчет слухов об аварии?
— Их предостаточно. В основном, про диверсию, землетрясение и теракт. Они не могут поверить, что в их стране может случиться нечто подобное, что это провокация со стороны Запада.
— Горбачев спрашивал меня, знает ли Запад о случившемся…
— Если в этом месте радиация действительно высокая, — перебил мирную беседу двух чиновников Валерий, — то она в течении суток распространится по всему континенту, достигнет Северной и Южной Америки, и пока мы обсуждаем внешнюю политику, большая часть территории Земли превратится в радиационную помойку. Давайте оставим политику и займемся делом.
Борис сделал приглашающий в сторону комитета жест, обрывая бессмысленный спор. Валерий поспешил за ними, бросив недокуренную сигарету в мусорный бачок, расположившийся рядом со входом. Пока компетентные в своем деле мужчины спорили, еще толком не ознакомившись с обстановкой, он достал коробок спичек и, чиркнув одной из них по фосфору, с превеликим удовольствием закурил, выпуская табачный дым через нос.
— Я предлагаю разделить группу на несколько частей, — заявил Борис, подождав, пока
— Для начала мне нужно увидеть реактор, который у вас в целости и сохранности. Если вы утверждаете, что обстановка на станции хуже некуда, вы должны мне все показать… чтобы я хотя бы понимал, откуда плясать, — язвительно произнес Валерий, перебив громогласные речи партийного работника. — На бумаге можно написать все, что угодно, бумага все стерпит. Но стерпят ли люди, когда начнется массовое лучевое поражение?
В зале повисла неловкая пауза. Мужчины, внимательно прислушиваясь к непростому разговору, повернулись на своих сидениях к ученому и бросили на того встревоженные и напуганные взгляды. Валерий выдержал напряженное молчание, вызванное неожиданным заявлением. Щербина, хвала ему и честь, отреагировал на его выпад достойно — улыбнувшись, он ответил:
— Хорошо, Валерий Алексеевич. Мы организуем для вас небольшую прогулку.
Валерия поразило малиновое пятно над городом: полыхающее зарево полностью поглотило ясно-голубое небо, частично загородив солнце. Его блеклая тень, словно при затмении, накрыла городскую площадь.
Уже вечером, когда все организационные мероприятия были завершены, ученый вышел, уставший, из общежития, куда их распределили.
— А правда, что на станции произошла авария? — к нему подошла девочка в черном платье со строгим воротничком и белом переднике. На ее ногах красовались легкие красные балетки, а икры прикрывали белоснежные гольфы. В одной руке она держала портфель, закрытый на кнопку, а в другой — сумку со сменкой.
— Не беспокойтесь. В этом году мне будет пятнадцать. И я все хорошо понимаю, — заметив метания в глазах ученого, девочка улыбнулась. Ее улыбка украсила юное личико, а в глазах засверкали искры радости.
Валерию стало горше: дитя не понимает, за какой чертой находится, какие страшные события разворачиваются в нескольких метрах отсюда. Дети еще слишком малы, чтобы разбираться в интригах взрослых. Но и жить в сказочных иллюзиях сложно даже ребенку, когда родители мечутся в поисках решения проблемы, чтобы спасти не только свою шкуру, но и его самого, еще маленького и глупого. Хотя дети порой оказываются намного умнее большинства взрослых.
— Вот! — школьница, заметив недоверие взрослого собеседника, достала из портфеля учебник по физике за девятый класс. — Мы учили это в прошлом году. — Она начала судорожно перелистывать книгу дрожащими от волнения руками.
— Послушай, это совсем не то, о чем пишут в учебниках. Жизнь, она… она намного серьезнее научных трактатов. — Валерий до боли прикусил нижнюю губу, заметив хмурый взгляд девочки.
— Радиация опасна, я знаю!.. И я знаю, что моя жизнь находится под угрозой. — Школьница гордо задрала подбородок. Ее банты из прозрачных лент трепыхались при каждом движении ее головы. — Нам на уроке об этом рассказывали. Сегодня ночью мы с мамой видели взрыв на станции. А утром нам раздали йод в таблетках. Я не такая глупая, как вы думаете.