"Девочка в реакторе"

Котова Анастасия

Весь мир сузился до малюсенькой точки, и этой точкой был он, ее отец.

— Зачем ты выпил столько снотворного? Ты что, с ума сошел?

Инга старалась говорить с отцом помягче, зная, что он еще не отошел от пережитого.

— Меня мучила невыносимая бессонница. Одной таблетки было мало, я решил выпить побольше. Переборщил, каюсь. — Он улыбнулся.

— Ты никогда не умел врать. — Девушка улыбнулась.

Валерий опустил глаза, продолжая улыбаться:

— Такой уж я, знаменитый академик Легасов. А как там Алина? Вы с ней подружились?

—

Пап… — Инга опустила глаза, — мы с мамой поговорили и решили, что эта девочка жить с нами не будет.

— Что?.. — Валера приподнялся на кровати, впившись изумленным взглядом в свою дочь, словно не верил, что это именно она разговаривала с ним. — Ты хочешь оставить ее одну…

— Пап, ей действительно будет лучше в Чернобыле!

Мужчина со стоном опустился на подушку.

— После всего того горя, что она принесла людям…

— Она оказалась там из-за меня! Я не хочу, чтобы она дальше страдала, чтобы и дальше страдал этот мир! Ты знаешь, сколько людей умерло? А животных?! Сколько ни в чем неповинных людей оказалось на улице, без крова?! И все из-за меня! Если бы я не оставил Алину, то никакого бы Чернобыля не было!..

— Папа, ты вечно всех жалеешь! — недовольно нахмурившись, произнесла Инга.

— Я человек! Я должен всех жалеть!

— Пожалей себя в первую очередь! И нас с мамой тоже! Зачем в нашей семье эта Алина? Ты же понимаешь, мама ее никогда не примет!

— Тогда мне придется переехать в другое место! И забрать с собой Алину!

— Папа! Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?!

— Скажи маме, что я ее очень сильно люблю и никогда не оставлю.

— Что ты задумал?!

— Ничего. Можешь не волноваться.

“Я вас больше не беспокою…”

Глава III

Мила бежала через темный переулок, когда мелкая шайка в спортивных костюмах остановили ее, выставив вперед перочинные ножи.

На улице уже стемнело.

Люди, возвращающиеся с работы, поспешили спрятаться по домам, заведомо зная, какое зло их ожидает по ту сторону безобидных, дневных, улиц.

Девушка остановилась и от неожиданности попятилась назад.

— Ты с какого района, дамочка?

— Развлечемся!?

На их лицах сверкали злобные ухмылки, а в глазах блестел огонек похоти и запретного желания. Некоторое время Мила пялилась на шестнадцатилетних мальчишек, которые едва окончили школу. Пару лет назад их бы никто не воспринял всерьез, отпугнули бы милицией, но теперь настали другие времена — и рыжеволосой молодой девушке это не нравилось. Ей не хотелось стать очередной жертвой малолетних маньяков.

Мила лихо достала Макаров из-под ремня джинсов и наставила дуло пистолета на уличных хулиганов.

— Кто первый, ну?! Я жду!

Молодые хулиганы растерялись и начали отступать в полумрак переулка.

— Вы куда?! Я только начала!

Но их и след простыл.

— Черти… — фыркнула Мила и, убрав оружие, направилась за угол, в самый дальний, последний, подъезд.

Она поднялась на третий этаж и заколотила в железную дверь.

— Валера,

открой, это я!

Тишина. Из-за металлической двери раздавались звуки стационарного телефона.

— Валера!!

Мила судорожно провела ладонями по карманам и, нащупав связку ключей, вставила один из них в замочную скважину.

— Валера!

Она осторожно заглянула внутрь, прошла через пустую гостиную и, завернув, вошла в полураспахнутый кабинет.

Через несколько секунд раздался дикий визг.

Глава IV

Алина проснулась от странного шума, раздающегося по ту сторону отцовской комнаты. Она вместе с отцом жила в уютной двухкомнатной квартире, куда с завидной регулярностью приходили разного рода люди, ее старшая сестра, брат и та дама с длинными темными волосами.

Девочка оторвала голову от белоснежной наволочки и приподнялась, прогоняя кулачками остатки сна. Всю ночь она бродила по ночному городу, любуясь далекими огоньками и порывистым ветром вперемешку с капельками дождя. Апрель выдался на удивление дождливым — прохладная погода чередовалась с теплым апрельским солнышком, и хмурое небо ей нравилось больше, чем яркие лучи, заставляющие жмуриться и недовольно ворчать.

Отец ругал ее, понимая, что не сможет остановить собственную дочь. Девочкины способности росли не по дням, а по часам — обилие электричества вокруг сводило малышку с ума. Там, где она провела почти два года, его тоже было в достатке, но сейчас атомная станция больше не могла предоставить такое обилие “еды”.

Алина отбросила одеяло, надела тапочки — балетки стояли в коридоре, сохли после ночной непогоды — и, прислушиваясь к звукам, осторожно приоткрыла дверь в кабинет, в обширную комнату, заставленную книжными шкафами, широким рабочим столом, стульями и диваном. В прошлый раз в этом месте она увидела отца в болезненном состоянии, после чего он прогнал ее взашей, напоследок обругав.

Сейчас же любопытство пересилило страх перед родительским гневом.

Полумрачная комната была переполнена незнакомыми людьми в строгих костюмах. Один из них, следователь с папочкой под мышкой, что-то записывал в небольшой блокнот, а двое других, более крепких людей срезали веревку тонким ножом, придерживая висящее на люстре тело. В углу тихонько плакали девушка с длинной, до бедер, косой, в просвечивающейся блузке, и дамочка с темными кудрями, успевая шелковым платком вытирать набежавшиеся слезы.

Мозг отказывался верить в происходящее. Взгляд изумленных глубоких синих глаз зацепился за страшную картину: несколько людей с милицейскими погонами осторожно сняли и положили тело ее отца. На его шее зияла глубокая борозда от веревки, лицо посинело, а на губах блестели остатки пены. Крупные градины слез покатились по бледным щекам, губы тихонько задрожали, не в силах издать хотя бы писк, а мышцы сводило судорогой, оставляя на коже мелкие мурашки.

Алина сорвалась с места и побежала к отцу, лежащему без сознания на полу, но путь ей преградил высокий темноволосый мужчина.