Девочка в стекле
Шрифт:
— А ты что думаешь, малыш? — обратился ко мне Антоний.
— Не знаю, — сказал я. — Ее способ поисков выглядел довольно подозрительным. И все же она вывела нас к Шарлотте. В ней было что-то…
— Вы двое совсем рехнулись. Я должен ее найти, а тогда уже узнаю, что произошло.
— Ну и хорошо, босс, — согласился Антоний. — Как скажешь.
Шелл посмотрел на меня, и я кивнул.
— Я должен узнать, — сказал я.
— Первым делом я должен анонимно сообщить в полицию, где находится тело. Потом позвоню Барнсу и скажу, что мы ее нашли. Я попрошу его не говорить полиции, что мы замешаны в этом деле. Так мы, возможно, сумеем избежать неприятностей и не утратить его доверия. Уверен, что нам нужно еще раз встретиться
— Не забывай, у тебя есть всего две-три минуты — потом они вычислят твой номер, — сказал Антоний.
— Да, я знаю. Идем со мной. Ты должен мне объяснить, где именно лежит тело.
Антоний встал и пошел прочь, но остановился посередине комнаты и повернулся ко мне:
— Мне жаль, что найти ее выпало тебе, малыш.
— Мне уже лучше, — заверил я его.
Они вышли, а мне не хотелось оставаться одному, и я думал было пойти следом, но тут меня одолела страшная усталость. Я решил, что закрою на секундочку глаза, а потом уже пойду к ним. Проснулся я несколько часов спустя, удивленный появлением во сне Шарлотты Барнс. В комнате было темно. Я услышал голос Шелла:
— Как ты?
— Ничего, просто сон приснился.
Мои глаза привыкли к темноте, и я увидел, что Шелл сидит на диване, у меня в ногах. «Сколько же он там просидел?» — подумал я.
— Ты говорил с Барнсом? — спросил я.
— Да.
— И что?
— Он разрыдался. — Шелл потрепал меня по подбородку. — Ты давай спи дальше. Уже поздно. Все в порядке.
Когда я проснулся следующим утром, тошнота прошла, но вместо нее появилось подспудное ощущение страха. Я принял ванну, переоделся и приготовился быть тише воды ниже травы. Таково было указание Шелла. Надо было выждать несколько дней, чтобы улеглась вся эта шумиха, а тогда мы могли бы вернуться к собственному расследованию. Антоний вышел из дома рано утром и купил газету.
На первой странице виднелись фотографии сарая и снимки тела, но не целиком. «Дочка Барнса найдена мертвой» — гласил заголовок. Я не стал читать — хотел, чтобы съеденный завтрак остался у меня в желудке. Нет, фотографии в газете были не такими уж откровенными, но я опасался, что снимки оживят в памяти увиденное, когда оно временно отошло на задний план.
Я вернулся к своим занятиям. Через два дня должна была заявиться миссис Хендриксон, чтобы поговорить со мной о «Птичьем парламенте» Чосера, [41] а мне было бы не очень приятно беседовать о том, чего я не знаю. С начала наших поисков Шарлотты Барнс я не прочел ни строки. А потому я отправился в свою комнату за тетрадью и Чосером громадного формата. В книжном шкафу я увидел другую книгу, которую не открывал вот уже несколько лет. Я взял ее вместо Чосера и открыл. Это была очень старая книга, немного потрепанная. Шелл прежде читал мне ее вслух — «Сказки со всего света». На титульной странице оставила свой автограф предыдущая владелица — Люсьер Лонделл. Я пролистал несколько страниц и наконец нашел иллюстрацию к «Снежной королеве» — дама на картинке по своей бледности могла поспорить с мисс Хаш.
41
…о «Птичьем парламенте» Чосера… — Поэма Джеффри Чосера (ок. 1343–1400) «Птичий парламент» была написана в 1380-е гт.
Я снова перешел к началу сказки и прочел несколько первых абзацев. Много лет прошло с тех пор, как я узнал историю про дьявола, создавшего особое зеркало: все доброе и хорошее представало в нем искаженным, нелепым, пугающим. Дьявол попытался было взять зеркало на небеса и показать ангелам их кривые отражения, но оно выпало из его рук, ударилось о землю и разбилось
ОСВЯЩЕНИЕ ДОМА
Чем больше я заставлял себя не думать о Шарлотте Барнс и чем больше я думал о Лидии Хаш, тем сильнее хотелось мне снова увидеть Исабель. У меня не было способа связаться с ней, чтобы договориться о еще одной встрече на берегу или хотя бы сообщить, что я о ней думаю. Я жил надеждой, что Исабель позвонит. Но вот телефон звенел, я снимал трубку, чувствуя, как сосет под ложечкой, и оттуда раздавался голос Сала, или знаменитый поддельный лай Хала Иззла, или же это Вонда, каучуковая дама, спрашивала Антония. Я чувствовал по меньшей мере разочарование, а потому начал плести сети, что стало идеальным способом отвлечься от недавних событий.
Как учил меня Шелл, «кидала появляется, когда тебе чего-то хочется, но обстоятельства мешают получить это. Хороший кидала взывает к тщеславию, гордыне, зависти, невежеству или страху тех, кто стоит на его пути к цели, и заручается их помощью. Сперва свали в одну кучу предполагаемые правила социума, нравственности, общества и мышления, брось их в огонь, а затем действуй. Мысли широко, будь уверен в себе». Именно это я и сделал.
Я знал, что у Шелла есть список всех приходивших к Барнсу в течение нескольких месяцев перед исчезновением девочки. Мне также было известно, что в этом списке числился и Паркс. Шелл очень хотел, чтобы мы еще раз заехали к Кейт в редакцию газеты и поинтересовались биографиями и связями интересующих нас лиц. Послать нас туда помешали его же собственные меры предосторожности: мы на некоторое время должны были затаиться, не проводить никаких расследований, пока шум не стихнет и репортеры с полицией не покинут сцену. Держа это в уме, я отправился в Инсектарий — поговорить с Шеллом.
Он читал что-то об одной из своих голубых бабочек и хотел рассказать мне о прочитанном.
— А ты знал, что когда этот вид находится на стадии гусеницы, муравьи защищают его от хищных ос и вообще ухаживают за ним?
Конечно, ничего такого я не знал, но все же сел и выслушал целую лекцию, кивая в нужных местах и изображая необычайный интерес. Я узнал, что прислужники-муравьи выполняют свои обязанности только по отношению к этим гусеницам, потому что те выделяют химическое вещество, известное как «медвяная роса», а муравьи от нее сходят с ума. Шелл распространялся почти двадцать минут, а когда его энтузиазм наконец иссяк, я попробовал сменить тему:
— Обидно как-то — сидишь и ждешь, что случится дальше.
— Я знаю.
Шелл встал и подошел к большому рабочему столу в заднем конце Инсектария. Я последовал за ним.
— Когда у тебя дойдут руки до этого списка, что тебе дал Барнс, ты с кого начнешь?
Шелл наклонился, заглядывая в стеклянные клетки, где держал гусениц в стадии линьки.
— Я начну с мужчин, хотя это с моей стороны, может быть, и недальновидно. Полагаю, что в этом может быть замешана и любая из женщин. Просто известно не так уж много случаев, когда женщины похищают детей, не важно, с какой целью. Я бы так сказал.
— А Паркс в твоем списке есть?
— Да. Но пока я его не подозреваю. По нашим сведениям выходит, что они с Барнсом — старые университетские друзья.
— Он может знать других людей, — заметил я.
— Хорошая мысль.
— Может, стоит нанести ему неожиданный визит — только полиция не должна об этом узнать. Вдруг мы получим от Паркса интересные для нас сведения. Пока ты делал с ним, что хотел, — сказал я и замер, словно боясь, как бы малейшее движение не выдало моих тайных замыслов.