Девочка-ворона
Шрифт:
По всей спине он увидел длинные полосы подкожных кровоизлияний, свидетельствующие о том, что этого мальчика тоже били плетью.
Иво Андрича не удивило бы, если бы и здесь оказалось, что в теле обнаружится высокое содержание ксилокаина адреналина, и он надеялся, что в лаборатории быстро проанализируют взятые пробы.
Квартал Крунуберг
– Забудь о Фюрюгорде! – резко приказал фон Квист.
– Что? Что вы имеете в виду? – Жанетт Чильберг встала и подошла к окну. – Парень ведь в высшей степени… Я
– У Фюрюгорда есть алиби, и он не имеет к этому никакого отношения. Я совершил большую ошибку, послушав тебя.
Жанетт слышала, насколько прокурор взволнован, и видела перед собой его побагровевшее лицо.
– Фюрюгорд чист, – продолжал он. – У него есть алиби.
– Вот оно что, и какое же?
– То, что я сейчас скажу, засекречено и должно остаться между нами, – немного помолчав, произнес фон Квист. – Я сообщу только один факт. Ясно?
– Да-да, конечно.
– Шведский вооруженный контингент в Судане, большего я сказать не могу.
– И?..
– Фюрюгорда завербовали в Афганистане и на всю весну отправили в Судан. Он невиновен.
Жанетт не знала, что говорить.
– В Судан? – только и смогла переспросить она, почувствовав свое полное бессилие.
Все вернулось на круги своя. Полное отсутствие подозреваемых, есть только имя одной из жертв.
Мальчик с острова Свартшёландет действительно оказался Юрием Крыловым. Сирота из города Молодечно, в часе езды к северо-западу от Минска. Как и почему он приехал в Швецию, оставалось только догадываться, а белорусское посольство особой готовности помочь не проявляло.
Мумифицированный мальчик из кустов возле станции метро Турильдсплан по-прежнему оставался неопознанным, и Жанетт даже связывалась с Европолом в Гааге в надежде на прояснение ситуации. Результата это, естественно, не принесло. Европа кишела нелегальными беженцами-детьми, не вступавшими в контакт с властями. Повсюду имелись дети, которые появлялись и исчезали, и никто не знал, куда они деваются. А даже если это становилось известно, никто никаких мер не принимал.
Ведь речь шла всего лишь о детях.
Иво Андрич сообщил ей из Сольны о том, что Юрия Крылова, по всей видимости, кастрировали живым.
Она задумалась над тем, что это может означать. Невероятная жестокость и действия сродни пыткам, судя по опыту, указывали на то, что преступник – мужчина.
Однако во всем этом ощущалось нечто ритуальное, а значит, нельзя исключить того, что злодеяние совершил не один человек, а несколько. Может, тут замешаны торговцы людьми?
В любом случае сейчас необходимо сконцентрироваться на наиболее вероятной версии: действующий в одиночку агрессивный мужчина, который, скорее всего, уже значится в их регистре. Трудность поисков, исходя из таких критериев, заключалась в том, что подобных мужчин очень много.
Жанетт уставилась на кипы бумаг на письменном столе.
Тысячи листов досье на сотни потенциальных преступников.
Она решила еще раз просмотреть кипы судебных решений и записей допросов.
По прошествии трех часов ей удалось обнаружить кое-что интересное. Жанетт встала, вышла в
– У тебя найдется минутка?
Он обернулся к ней, и она ответила улыбкой на его вопросительный взгляд.
– Пойдем ко мне, – сказала она.
Они уселись с двух сторон от ее письменного стола, и Жанетт протянула Хуртигу папку.
Открыв ее, Хуртиг посмотрел на Жанетт с удивлением:
– Карл Лунд стрём? Так ведь это его мы накрыли с детской порнографией в компьютере. Зачем он нам понадобился?
– Сейчас объясню. Карла Лундстрёма уже допросили в управлении, и в протоколах, которые перед тобой, он подробно описывает, как надо действовать, если хочешь купить ребенка.
– Купить ребенка? – с явным интересом переспросил Хуртиг.
– Да. И Лундстрёму известны все детали. Он называет точные суммы, утверждая, что сам участия в таких делах не принимал, но знает нескольких людей, которые покупали детей.
Хуртиг откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул:
– Черт возьми, любопытно. Какие-нибудь имена есть?
– Нет. Но материал по Лундстрёму еще не полон. Параллельно с допросами проводится судебно-психиатрическая экспертиза. Возможно, психологи, которые как раз сейчас с ним беседуют, сумеют рассказать нам больше.
– Что-нибудь еще? – спросил Хуртиг, просматривая кипы бумаг.
– Да, еще несколько моментов. Карл Лундстрём ратует за кастрацию педофилов и насильников. Однако между строк читается, что он считает это недостаточным. Кастрировать следует всех мужчин.
– Не слишком ли это притянуто за уши? – Хуртиг закатил глаза. – Ведь в наших случаях речь идет о маленьких мальчиках.
– Возможно, но есть еще кое-что, почему мне хочется его проверить, – продолжила Жанетт. – Имеется закрытое дело об изнасиловании ребенка, избиении и лишении свободы. Семь лет назад. Заявившей на него девочке было четырнадцать лет, ее зовут Ульрика Вендин. Угадай, кто закрыл дело?
– Полагаю, прокурор Кеннет фон Квист, – ухмыльнулся Хуртиг.
Жанетт кивнула:
– Ульрика Вендин числится проживающей в Хаммарбюхёйден [30] , и я предлагаю как можно скорее поехать туда.
– О’кей… Что еще?
Он смотрел на нее с откровенным нетерпением, и она поддалась искушению помедлить с ответом.
– Жена Карла Лундстрёма работает зубным врачом.
– Зубным врачом? – явно не понимая, переспросил он.
– Ну, жена Лундстрёма зубной врач, иными словами, он мог иметь доступ к лекарствам. Нам известно, что по крайней мере одну из жертв отравили обезболивающим препаратом, используемым зубными врачами. Ксилокаином адреналином. Один к одному. Не удивлюсь, если анализы покажут, что кровь Крылова тоже содержит его следы. Короче говоря, все это вполне может быть взаимосвязано.
30
Хаммарбюхёйден – район в пригороде Стокгольма.