Девочка я о тебе мечтаю

Безрукова Елена

– Надеюсь, что за лето он поумнел, – ответила я, собравшись, подняла глаза на подругу и даже смогла улыбнуться.

– Этот дебил? – сморщилась Даша. – Сильно сомневаюсь. Горбатого ничего уже не исправит.

– А вдруг? – усмехнулась я. – Случилось чудо.

– И в сказки, диво дивное да чудо чудное я тоже больше не верю, – припечатала меня Суворова.

– Посмотрим, – вздохнула я, в глубине души на самом деле согласившись с ней. – Буду стараться поменьше попадаться ему на глаза.

– Это сложно будет, – хмыкнула

она. – Учитывая, как он любит тебя.

Я взмахнула ресницами и ошалело уставилась на подругу. Даже не сразу дошло, что Дашка сказала последнюю фразу в переносном смысле, настолько она меня царапнула по больному…

– Что ты сказала?

– Ну, в смысле любит тебя. Мутузить, – добавила Даша. – Словесно то есть.

– А… В этом плане.

– Ну а в каком ещё? – с подозрением вгляделась в меня она.

– Никаком, конечно, – решила я закруглить неприятную и острую для меня тему. – Я просто нервничаю перед завтрашним днём и туплю немного.

– Да я сама нервничаю, – ответила Дарья. – Веришь, нет? Каждый раз как в первый раз.

– Верю, – улыбнулась я.

– Тогда давай по чайку – да пойду я.

– Давай.

Я поднялась из-за стола, чтобы поставить на газ старый чайник со свистком.

2.3

Роман

Отец приехал в отделение уже ночью. Я начал засыпать сидя, на полу камеры. Бешеные тётки ко мне больше не лезли, но продолжали бесить своим присутствием и тем, что без конца трепались даже ночью про всякую чушь.

В тишине отчетливо послышалось, как заскрипели петли старой тяжёлой двери, и возле поста оказался мой отец. Я сразу подобрался. И рад ему, и не рад одновременно – сейчас устроит мне жуткую головомойку… Впрочем, как обычно.

Папа переговорил о чём-то с полицейским, тоже дал ему свою визитку, а затем они оба пошли к камере. Капитан открыл дверь клетки.

– Питерский, на выход.

Я не стал заставлять его повторять и с облегчением вышел из камеры в тускло освещенное отделение.

– Заберите вещи, – указал он на коробку, в которой лежали мой телефон, ключи, жвачка, несколько купюр и мелочь. – Можете быть свободны. И больше не нарушайте!

Хмурый отец попрощался с капитаном и пошёл к выходу.

– Я думал, ты меня тут оставишь на ночь, – сказал я ему.

– Я был в Бангкоке. Забыл? Извини, заставить самолёт прилететь раньше только ради тебя я не мог.

– А… Точно. Забыл.

– А ты, кроме как о своих делах, ни о ком не помнишь, Ром.

Я лишь хмыкнул, но не стал развивать эту тему. Папа сейчас и так злой, того и гляди укусит за бочок.

– Знаешь, я оставил бы, – зыркнул на меня отец, доставая ключи от машины. – Только завтра начало учебного года. А так – тебе бы не помешало посидеть там и подумать о своём поведении, засранец.

– Па-а…

– Что «па»?!

– Ну

ты не был молодым, что ли?

– Был, конечно. Но я в твоём возрасте не знал, что такое гулянки и деньги. Я пахал ночью, чтобы прокормить больную мать. В отличие от тебя, балбес. Вам всё лучшее хочешь дать, в итоге получается вот это… В машину садись.

Слушать его было неприятно, хотя он прав. Наверное. Он круче меня, конечно. Всегда и во всём. И лишь я один в этом мире ошибка природы. Я не тот, кем он бы гордился. А Архипа отец любит несмотря ни на что, а мой словно только и думает, что о своей безупречной репутации. Я понимаю, что служебное положение обязывает, но есть же вещи и важнее…

– Ты хочешь, чтобы я тоже пахал? – спросил я, когда мы уже выехали на ночную дорогу.

– Не передёргивай, – кинул он новый хмурый взгляд на меня. – Я тебе этого никогда не предлагал. Тебе надо учиться, у тебя есть такая возможность, да еще и учиться будешь в одном из лучших университетов. А ты, вместо того чтобы это ценить и стремиться к учёбе, творишь чёрт знает что!

Я поджал губы и промолчал. Безусловно, отец старается. Но старается для кого? Для себя. Потому что его сын не может учиться где попало – только в лучшем учебном заведении. И только на юриста, естественно. Профессия должна быть уважаемая и презентабельная, а мои пожелания никогда не учитывались. Игра на гитаре, подаренной ещё мамой, так и осталась лишь хобби. У нас в гараже есть небольшая база для любительской группы, отец сам позволил мне организовать там место для репетиций, даже не орет, когда мы участвуем в конкурсах и снимаем видосы, чтобы затем выгрузить их в Сеть. Ему приятно, что некоторые успехи у меня имелись, но папа сразу предупреждал о том, что это так и останется лишь хобби. Как и плавание, в бассейн я уже давно хожу только для поддержания формы.

– Иди, ужинай, и спать, – сказал отец, когда мы вошли в дом.

К нам вышла Наташа – невеста отца, которая уже несколько месяцев живёт с нами и бесит меня тем, что пытается со мной подружиться. А лучше бы просто не трогала – я бы к ней тогда гораздо теплее относился! И чего ей сейчас не спится в двенадцать ночи? Волнуется типа? Да мне её волнение как-то… Фиолетово. Закатил глаза, не удержался.

– Всё нормально? – спросила она.

– Да, – устало ответил отец. – Всё в порядке.

– Ром, тебя не обижали? – окинула она меня внимательным взглядом, словно ей действительно было до этого дело.

Спросила, будто я не в КПЗ полночи просидел, а с мальчиками в песочнице играл… Дура.

– Нет, – хмыкнул я.

– Слава богу, – сложила она свои маленькие ручки вместе. – А то я так переживала, когда папа сказал…

Ути-пути… Она переживала. Чуть не стошнило на дорогой персидский ковёр гостиной.

– Не стоит, – изогнул я одну бровь. – Я в порядке.

– Ладно.