Девочка. Книга вторая
Шрифт:
"Ричард?" — пронеслись мои пальцы по клавиатуре, и я замерла в ожидании ответа.
* Р.Бах "Чайка по имени Джонатан Ливингстон"
Глава 12
На экране высветилось короткое "ты ошиблась", и черное окно исчезло.
Я блуждала глазами по пустому монитору и лихорадочно соображала, включив последние остатки логики и пытаясь усмирить сошедшие с катушек эмоции. Нет, я не хотела верить этому "ты ошиблась", я, как маленький ребенок, желала моей сказке хорошей развязки и требовала свои "долго и счастливо". Но нужно было признать, что строить свои умозаключения
Но мое сердце не хотело слушать зова разума и выставляло свой сентиментальный контраргумент: Ричард подставился под пули из-за меня, а это выходило за рамки его холодной логики. И последняя фраза Друга "это не предмет для обсуждения" крутилась в голове, не давая уступить доводам рассудка.
Когда, наконец, эмоции немного улеглись, я закрыла крышку лэптопа и, откинувшись на подушку, задумалась. Кто бы ни был этот Друг, он вселил в меня сомнения относительно состояния Ричарда.
Допустим, он вышел на связь инкогнито, при этом для всех окружающих и в первую очередь для врагов он официально находится в коме. Информация о реальном положении дел известна только избранному числу лиц, и я не вхожу в их число. Почему? Да потому, что Барретт мне не доверяет. В порыве эмоций я ослушалась его, тем самым поставив под угрозу и свою, и его жизнь. Он меня считает слишком эмоциональной и импульсивной. Даже я понимала — доверие нужно заслужить.
Сейчас, имея на руках это предположение, я должна была докопаться до истины. И начать нужно было с Эльзы. У меня не было оснований не доверять этой женщине. Я видела ее искреннюю заботу и беспокойство обо мне. Но она тоже воспринимала меня, скорее, как эмоционального ребенка, не умеющего скрывать свои чувства. Она бы не доверила мне столь опасную информацию, раскрытие которой ставило под угрозу всю операцию, жизнь Ричарда и многих других, кто в ней задействован. Нет, Эльза будет молчать до последнего, как бы она меня ни любила. Даже я понимала, что мое беспокойство о Ричарде ничто по сравнению с реальной угрозой жизни любого из этих людей.
Если Друг прав, и я ошибаюсь, мне нужно было получить доказательства того, что Ричард лежит в больнице, но если по реакции Эльзы я пойму, что она от меня что-то утаивает, я буду знать на все сто процентов, что со мной разговаривал мой Призрак.
Я не спала практически всю ночь и только к утру задремала, полностью выбившись из сил от эмоционального и нервного подъема, в котором я пребывала вот уже несколько часов. Утром, когда Эльза пришла меня будить, я была во всеоружии, чтобы начать разговор.
— Что-то ты выглядишь невыспавшейся и бледной, — поцеловала она меня в лоб.
— Все хорошо, — успокоила я Эльзу, внимательно изучая ее открытые добрые лицо.
— Надо тебе прописать кислородные коктейли…
— Нет, не беспокоили, — ответила я, наконец дождавшись нужной темы, — но мне снился сон… хороший сон.
— Это приятная новость. И о чем был этот сон?
— Мне снилось, что Ричард здесь, на базе, жив и здоров, — начала я издалека.
Эльза, совершенно никак не отреагировав, кивнула и тут же пояснила:
— Это неудивительно. Ты желаешь этого больше всего на свете.
— Да, вы правы, — согласилась я с ней. — Я очень по нему скучаю, Эльза.
Она отрицательно покачала головой, понимая, куда я клоню.
— Нет, Лили, мы уже об этом говорили.
— Я не прошу поехать к нему, но у меня нет даже его фотографии, может быть вы мне его сфотографируете или покажете по камере в телефоне…
— Нет, моя хорошая, об этом не может быть и речи, — спокойно ответила Эльза.
— Почему?
— Во-первых, это противоречит медицинской этике. А во-вторых, и для меня это даже более важно, я не хочу, чтобы ты смотрела на Ричарда в таком состоянии. Это только усилит твой стресс, — в ее тоне ничего не изменилось, и пока она заплетала мне косу, рука ее не дрогнула.
— Я бы выдержала… — нахмурилась я, понимая, что и здесь я наткнулась на глухую стену.
— Эльза, его жетон… где он? — тихо спросила я, все еще надеясь докопаться до истины.
— С ним, конечно, — не раздумывая, ответила миссис Хоуп и посмотрела на меня.
Осознав, к чему я веду, она отрицательно покачала головой и спокойно произнесла:
— Жетон солдата передается в руки близким только в одном случае — когда тот погиб. Второй кладется с ним при погребении. Я очень суеверна в этих вопросах и жетон я тебе не передам, сама понимаешь почему.
— Да, конечно, пусть он остается при Ричарде. Простите за глупый вопрос, — покраснев, ответила я, и вновь задумалась.
Эльза своим поведение никак не дала мне понять, что на связь со мной мог выходить Ричард. И я в очередной раз склонилась к выводу, что, вероятнее всего, я принимаю желаемое за действительное, и Друг был прав — я ошиблась.
— Предлагаю позавтракать и посмотреть один из фильмов моей юности, — прервала Эльза мои размышления. — Надеюсь, я тебе еще не надоела со своими далеко не современными вкусами.
— Нет-нет, — успокоила я Эльзу, — мне нравятся старые фильмы, в них есть некая романтика и утонченность. Моя мама очень любила старые фильмы и мы с ней пересмотрели их огромное количество.
— Какой ее любимый фильм?
— "Завтрак у Тиффани", — тут же ответила я, вспоминая мамины радость и переживания за Холли Голайтли, и как каждый раз, когда Пол произносил свое знаменитое "люди хотят принадлежать друг другу, потому что это единственный шанс стать счастливыми", мама сжимала мне руку.
Эльза перевела взгляд на семейное фото, стоявшее на тумбочке, и грустно улыбнулась.
— Вот кого вы с твоей мамой мне напоминаете. Одри Хепберн. Тот же открытый взгляд и детская улыбка. Сочетание хрупкости и характера. Женщина-ребенок.
Я воссоздала в памяти мамин образ, ее нежную улыбку и ласковый взгляд.
— Да, насчет мамы вы правы, — кивнула я. — Вы знаете, она часто мне пела "Moon River", как колыбельную.
— Уверена, у нее был красивый голос.
— Да, мягкое сопрано, — кивнула я, вспоминая "Лунную реку" в ее исполнении. — Она любила петь и, наверное, передала эту любовь к пению и мне. Каждое рождество мы разучивали какую-нибудь песню и устраивали маленькое представление. Это было нашей семейной традицией.