Девочки, к вам пришел ваш мальчик (сборник)
Шрифт:
Катя (рассеянно). А что такое?
Михал Михалыч. Есть разговор.
Катя. Не могу и не могу.
Михал Михалыч. Это у вас займет буквально ничего.
Люба бросает взгляд на Катю, не обещающий ничего хорошего.
Люба. Мама, лежи. Тебе плохо.
Михал Михалыч отходит в сторону. Катя, посмотрев в сторону Любы и в сторону
Лика. Может быть, вызвать Клованского? Старичок под нами, он лечит, хороший старичок, профессор.
Эра. Он по желудку, мама. Вы вечно вызываете при насморке и радикулите, а он по желудку. Это же разные части тела.
Михал Михалыч (Кате, громко). Кое-что надо узнать.
Катя (подходит). Ну что вам.
Михал Михалыч. Какая сердитая. Красивая, сердитая.
Катя (оглянувшись, тихо). Красивая кобыла сивая.
Михал Михалыч. Ищем сойтись с хорошей женщиной.
Катя (так же). Жена, что ли, больная? У всех у вас жены больные.
Нета (поднявшись). Мы снова в Москве! (Видит Катю, падает на подушки.)
Михал Михалыч. Ты поближе нас узнаешь, тогда поймешь. Нашу семью.
Катя. О, о, о! Я не способна на это.
Михал Михалыч. Хочется сойтись с простой, хорошей женщиной с изолированной комнатой.
Катя. Любовь не вздохи на скамейке. (Оглядывается на Любу и Лору.)
Михал Михалыч (вытаскивая записную книжку). Чтобы блины пекла… Рубашку бы погладила.
Катя. Блины! (Усмехается, рассматривает носок туфли.) Любовь с хорошей песней схожа.
Михал Михалыч (смотрит в записную книжку, приготовил карандаш). Как?
Катя. Так. А песню (с нажимом) нелегко сложить.
Слегка кивает Лоре.
Михал Михалыч. Хорошо. (Пауза.) А подруга есть?
Катя. Есть. (Сбита с толку.)
Михал Михалыч. Но нам чтобы изолированная комната и хозяйственная.
Катя (со слабой улыбкой). Вы дерзкий.
Михал Михалыч. Ладно, ладно.
Катя. Есть. На радио. В отделе жизни СССР. Лет сорок… редактор. Жених погиб
Михал Михалыч. Хорошо! Дальше.
Катя. Комната на Каляевской.
Михал Михалыч (записывает). Далековато, но дальше.
Катя. Поет в хоре.
Михал Михалыч. Снимем. Дальше.
Катя. Тома Скорикова. (Бросает взгляд на Любу, та отворачивается.)
Михал Михалыч (записывает). Хозяйственная?
Катя. Просто жадная.
Михал Михалыч (взволновавшись). Сильная женщина. Надо же! Толстая?
Катя. Наоборот. Нога сороковой размер.
Михал Михалыч. Я тебе, Катя, отзвоню на днях. Завтра я так, (пауза) так… Погребение – тринадцать тридцать, завтра вечером к ней можно зайти?
Катя. Ну… Не знаю. Я спрошу.
Эра. Может быть, вызвать скорую?
Нета (поднявшись). Любимые, родные! Мы снова вместе!
Катя отходит от Миши, делает шаг к дивану. Пауза. Лика наконец решила, что настал момент.
Лика. А теперь, мать и другая дочь, поцелуйтесь и простите друг другу!
Катя (осторожно начинает приближаться к дивану). Мама! Мама! Мама! (Плачет.)
Люба (предостерегающе). Мама! Мама!
Лора (зовет). Мам! А мам!
Эра (укоризненно, Лике). Мама.
Люба (отчаянно вопит). Мама!!! (Приникает ухом к ее груди.)
Эра (тихо, Лике). Мама.
Лика. Катя, иди ко мне.
Нета (садится). Она нас бросила, забросила и еще ждет чего-то. Семнадцать лет не писала.
Катя. Ты тоже не писала.
Нета. Теперь под нашу марку ей дали квартиру.
Люба. Мама, тебе плохо.
Катя и Лора идут к выходу.
Михал Михалыч (поймав Катю). Так вам сразу отзвонит Лёва, Майкин племянник, он стал холостой, мы ему везде ищем. Большие претензии, но я чувствую, что это то. Вы бы подошли тоже, но изолированная комната, вот в чем вопрос.