Девочки не плачут
Шрифт:
И копии этих фотографий и видео у них есть. Как только ты причинишь мне хоть какой-нибудь вред или со мной что-нибудь случится, фото станут достоянием общественности. Первая, кто их получит – твоя мама. А второй – шеф. В интернете тоже найдутся желающие увидеть тебя таким. Прощай».
На флешке было видео с нарезкой, где Павел издевается надо мной и сцена последней драки.
Фото… Про фото надо сказать отдельно. Идея пришла нам после слабительного чая. Она была невероятно преступной и невозможной по смелости. Поэтому мы взялись за ее осуществление с азартом и огоньком. Я, тетя Люся и дядя Ваня.
Все,
Снимки получились эпическими.
Хотелось бы мне лицезреть лицо Павла в тот момент, когда он их увидел и рассмотрел детально. Но это слишком неоправданный риск. Поэтому я решила, что буду фантазировать. В самые тяжелые минуты своей жизни буду вспоминать и додумывать, докручивать и получать от этого удовольствие. Ведь я смогла. У меня получилось. Быть не жертвой. Спастись.
Часть 2. Девочки
3 года спустя
Глава 5
Редактор разнес ее в пух и прах.
– Алена, это недостоверно. Строчки мертвые, в них нет воздуха, нет смысла. Я не понимаю, что с вами происходит?
Она смотрела на него почти с ненавистью. Этот мужик ее достал. Он критиковал все, что она ему присылала. Придирался к каждому выстраданному слову. И главное – не верил. Ни ей, ни в то, что она писатель. Он с самого начала смотрел на нее свысока. «Выскочка, блогер, ничтожество», – вот, что он о ней думал, когда получал ее писульки по почте.
Конечно, она не заканчивала филфаков, никогда не зачитывалась Буниным, зато не брезговала книжками в мягких ярких обложках. Она была графоманом и дилетантом. В глазах великих определенно была обычной фасолинкой. Но для других, обычных читателей, – человеком, пережившим глубокую травму и написавшим книгу, опираясь на свой собственный опыт. Человеком, которого стали читать. С удовольствием. С упоением. Ее книга разлетелась по разным уголкам планеты, вызывая восторженные отзывы читателей и совсем не восторженные – критиков. К числу таких относился и он, ее мужественный редактор, через которого прошли десятки знаменитых писателей. Прошли. А она все никак не могла втиснуться в его рамки.
Он продолжал раскладывать свои замечания по полочкам, а Алена слушала молча. Она умела молчать, когда на нее поднимают голос, умела становиться невидимкой, маленьким пятнышком бульона на блузке. Вот как она себя ощущала. Что-то маленькое и раздражающее. Хотелось быстрее убежать в свою уютную квартирку и покрепче закрыть дверь. Лишь бы подальше от этого мужика с хорошими манерами и таким отвратительно тихим голосом.
Он закончил и выдохнул:
– Я вам предлагаю переписать. Я там выделил фрагменты. Их надо доработать. А некоторые просто вычеркнуть и забыть.
Алена кивнула. У нее не было сил спорить или отстаивать свои позиции, поэтому она собрала все бумажки в сумку и вышла.
Она услышала, как Денис вздохнул и защелкал клавиатурой. Видимо, ему предстояло еще много работы.
Алена брела в сторону дома. В последнее время ее настроение валялось
Она пыталась что-то такое писать, но редактор заворачивал ее попытки, не жалея слов. Он был груб и заносчив, даже своим тихим голосом он умел разнести ее так, что желание писать пропадало напрочь. Она знала, что не сможет его победить, кишка тонка. Он – важная персона, а она так, писака какая- то. Ей не хотелось воевать, доказывая свое право на жизнь, творчество, на что угодно. Она просто хотела заниматься тем, что ей по-настоящему нравилось. Писать. Но просто не получалось.
Алена подошла к подъезду, открыла дверь ключом и поплелась наверх. В подъезде ее застал телефонный звонок.
– Ален, я приеду сейчас, не уходи, – звонила ее подруга, Аня.
– Да я и не собираюсь никуда, – вяло ответила Алена.
Она зашла в квартиру, скинула туфли без каблука, сумку, из которой тут же вывалились ее бумажки с записями. Она не стала их собирать. Прошла на кухню и включила чайник. В дверь позвонили.
Аня ворвалась в квартиру и плюхнулась на пуфик, стоявший в прихожей. Она была измотана. Мешки под глазами, опухшее лицо, местами потекшая тушь. Было видно, что она расстроена, очень расстроена.
– Что случилось? – спросила Алена с тревогой.
– Мне конец, я такая дура, – сказала подруга и разрыдалась.
Алена помогла снять Ане туфли и проводила ее в ванную комнату. Пока подруга всхлипывала и умывалась, она налила себе кофе и мятный чай для Ани. Пошарила в холодильнике и собрала бутерброды. Холодильник был почти пуст. После того, как она провела свои лучшие годы на кухне в попытках удивить мужа кулинарными шедеврами, она больше не хотела заниматься этим. Не было вдохновения.
Аня зашла на кухню и плюхнулась на стул.
– Ты давай чай выпей, с бутербродом, – сказала Алена. – Это, конечно, не еда, но хоть что-то.
– Какой чай? Какие бутерброды? У меня жизнь рухнула, – прошептала Аня.
– Что-то с ребенком? – голос у Алены дрогнул, когда она перевела взгляд на почти плоский живот подруги. Алена знала, что плоский он ненадолго. Также она знала, что ее муж был отчаянным говнюком, потому что когда узнал о беременности подруги, устроил представление в трех актах. И настаивал на «решении этой проблемы». Аня проблему решать не собиралась. Она хотела стать мамой.