Девочки.Дневник матери
Шрифт:
— ?
— Ну как же. Один отец говорит товарищам своего сына: «Очень хорошо, что вы приняли его в свою дружную семью. А то его мамаша очень его избаловала». Разве можно так про мать говорить?
8 сентября 52.
Саша:
— Мама, знаешь в чем ошибка Луизы Олькот? [42] В том, что ни одна из дочерей не похожа ни на мать, ни на отца.
— Характером?
— Нет, лицом. По картинкам вижу: ни одна не похожа.
42
Американская
Саша:
— Мама, на твою долю выпало большое счастье быть любимой добрым и честным человеком. Посмотри, что пишет насчет этого Луиза Олькот: «Большое счастье быть любимой добрым и честным человеком, и я желала бы этого счастья моим дочерям. Вот каковы мои планы. Но я вовсе не желаю, чтоб мои дочери вышли непременно за богатых людей. Что за семейная жизнь, когда при деньгах нет привязанности между мужем и женой? Деньги хорошая вещь, но только тогда, когда ими разумно и честно распоряжаются, и богатство вовсе не стоит в жизни на первом плане», — до чего верно, правда, мама? Очень хорошая писательница Луиза Олькот.
9 сентября 52.
Саша:
— Мама, Сергей Васильевич так и сказал тете Зое: «Позвольте мне надеяться»? Ах, как хорошо: «Позвольте мне надеяться…» Как в книге… «По-зволь-те мне на-де-ять-ся…»
Ожидая к обеду Акимова [43] , мы заняли столовый сервиз у соседей, потому что наши тарелки выглядят просто постыдно. (Все в трещинах и щербинах). Саша вернулась из школы, окинула стол внимательным оком, вызвала меня в соседнюю комнату и сказала шепотом: «Не беспокойся, я понимаю, что спрашивать, откуда эти тарелки, — нельзя».
43
Николай Павлович Акимов, ленинградский театральный режиссер и художник.
3 октября 52.
Саша, видно, решила брать свою самостоятельность с бою. Вчера Аграфена Филатьевна пошла за ней в школу. Приходит — Саши нет. Ищет, мечется — никаких следов.
Оказывается, Саша, накопив предварительно 30 копеек, села на трамвай и поехала на Сретенку — без разрешения и впервые в жизни одна, без взрослых. Что творилось с Шурой, описывать не стану.
Приехав на Сретенку, Саша позвонила домой и светским тоном сообщила, что все благополучно.
Шура не может придумать достойного наказания. Говорит: «Пороть, пожалуй, нельзя, велика. Буду давить на психику».
А за что, в сущности, давить на психику? Ей уже невмоготу ходить с провожатыми, ей хочется быть самостоятельной — вот она и добивается этого, как умеет.
7 октября 52.
Саша:
— Мама, мы шли с Галей Людмирской и разговаривали вот о чем. Если человек умер, а скорая помощь приехала не позже, чем через 5 минут — человека можно оживить. Получается очень хорошо: во-первых, человек может дважды в году праздновать день своего рождения, а во-вторых, его можно расспросить, что он ТАМ видел.
— Надеюсь, что ничего не видел.
— Почему?
— Да, я так думаю.
— А по-моему, все таки лучше вознестись куда-нибудь туда, — тут Саша подняла глаза к небу, — а, мама?
8 октября 52.
Сегодня нашему папе 38 лет. («Александр Иванович Корейко был в последнем приступе молодости — ему было 38 лет»).
Мы шли с Сашей по улице и раздумывали, что бы подарить Шуре.
— Давай подарим подстаканник, — сказала я.
— Нет, не надо. Он ведь пьет из чашки. А потом — металл хороший проводник тепла, подстаканник будет горячий, и папа станет обжигать руки. А скажи, что дороже — подстаканник или книга?
— Подстаканник, конечно.
— Почему «конечно»? Ведь людям книги гораздо нужнее, чем подстаканники? Ах, наверное, потому они и стоят дешевле — вот без хлеба совсем нельзя — поэтому он самый дешевый. Без книги тоже нельзя — поэтому они тоже дешевые.
— Мама, у каждого писателя своя привычка. Вот Диккенс, например, любит забегать вперед. Он пишет: «Она не знала в эту минуту, что много лет спустя…» или: «Прощаясь с ним, я не думал, что в последний раз пожимал его руку, как руку друга…» И еще много. А Каверин, например, любит писать: «Прошло три года», «прошло пять лет».
В общем, своим умом дошла до понимания некоторых особенностей Диккенсовской композиции.
Здорово!
Саша с величайшим удивлением слушает текст песни из «Свадьбы с приданым».
Я люблю тебя так, Что не сможешь никак Ты меня никогда, никогда разлюбить…Саша, с насмешкой: Из вежливости, что ли?
Саша:
— Мама, я очень не люблю, когда ты разговариваешь со мной, а думаешь о другом. Помню, когда я была совсем маленькая, я тебя спросила: «Ты любишь немцев?» — и ты ответила: «Да», — и только когда я закричала от ужаса, ты объяснила, что отвечала машинально. Я тогда в первый раз узнала, что такое МАШИНАЛЬНО. Так вот, я не люблю, когда ты отвечаешь, а сама думаешь о другом. Пожалуйста, когда говоришь со мной, думай только про меня и больше ни про кого.
15 октября 52.
С Сашей в троллейбусе заговорили по-армянски. Она сказала:
— Я не понимаю вашего языка.
— А разве ты не армяночка?
— Нет, я русская.
— С такими черными глазками — русская?
— Я в том смысле, что советская.
29 октября 52.
Саша впервые получила двойку. По географии.
Шура:
— Все потому, что ты ленишься. Потому, что читаешь, вместо того чтобы учить уроки! Запрещаю тебе читать!