Девочки.Дневник матери
Шрифт:
Руня побыла пару дней на даче и уехала навстречу Илюше. Ниночка еще у нас побудет.
Нина, Егор и Саша играют на крыльце. Что-то строят из шахмат, кубиков, карт и коробок. Идут друг на друга войной — и спорят, спорят. Саша каждые две минуты вопит: — Нечестно! Несправедливо!
Шура, отчаявшись:
Саша, Нина и Егор! Уходите в Конев бор! [54]22 июля 54.
Когда Сашка не умела плавать, Шура боялся, что она потонет у этого берега. Теперь, когда она научилась плавать, Шура боится, как бы она не потонула у того берега.
54
Конев бор — станция близ Поселка художников, где семья снимала дачу.
Покой
23 июля 54.
Саша прочла книгу о Мари Кюри:
— Я кончила эту книгу. Даже устала.
— Хорошая книга?
— Не так книга, как Мари. Больше всего мне нравится в Мари ее гениальность. (!)
И конечно же:
— А кто был гениальнее — Пьер или Мари?
Оказывается, еще три года назад Егор дал клятву, что не женится раньше тридцати лет.
Нина:
— Если у нас в классе будет хоть один такой мальчик, как Егор — это будет благодарение Богу!
Саша очень любит Егора, но не может примириться с его аполитичностью.
30 июля 54.
Галя читает «Страницу любви».
— У, холера! — говорит она про Жанну.
Нина:
— Я считаю, что она просто психическая.
— Нина!!! Ты читала «Страницу любви»?!
— Да. А что?
2 августа 54.
Саша маме Соне и папе Абе:
«Здравствуйте, дорогие папа и мама! Как вы поживаете? Поздравляю вас с внучкой. Говорят, что она очень хорошенькая, беленькая и чистенькая и чудненькая. Я очень хочу ее скорее увидеть. Правда смешно, что Изя и Машенька — папа и мама!
Мне тут очень хорошо. Я живу припеваючи. Купаюсь, плаваю, играю в крокет, вообще играю с ребятами. Тут очень весело.
Позавчера была вечеринка. Приехал такой Саша Лентулов, вы, наверное, его помните — такой толстый и красивый. Он поступил в архитектурный и по этому поводу устроил вечер и было очень весело.
Целую вас. Привет Бастику, который съел нашу рыбу.
Саша».
Ниночка — бабушке.
«Дорогая бабушка! У нас тут столько событий случилось за последнее время, и обо всем нужно рассказать. Позавчера приходили в гости родители Миши Пименова, который больше всех кричит и мошенничает на крокете. Юрий Иванович принес шампанское, которое так и не выпили (Юрий Иванович — художник). У него с тетей Фридой разгорелся ужасный спор, сперва об «Оттепели» и о статье Симонова, а потом об Ахматовой, Пастернаке и Фальке. Юрий Иванович ужасно кричал, тетя Фрида чуть не плакала, а мы с Сашей сидели застывшие и так боялись, что они подерутся, что не могли вымолвить слова. Дядя Шура старался успокоить их, но на него все кричали. (Все-таки они не подрались)».
55
В это лето ходили слухи, что в Москве-реке, где купались песковцы, плавает «волосатик» — существо, похожее на волос, которое впивается в человека и может дойти до сердца.
56
Роберт Рафаилович Фальк (1886–1958) — русский художник-авангардист, один из основателей художественного объединения «Бубновый валет». В 1928–1937 гг. жил за границей. В сороковые годы подвергался проработке как «формалист».
57
Эрзя (1876–1959) — русский скульптор, родом из Мордовии (псевдоним Эрзя — по одной из ветвей мордовского народа). В 1927–1950 гг. жил и работал в Аргентине, потом вернулся в Советский Союз. В 1954 г. в Москве была выставка его скульптур.
Дружественный Вам
А. Раскин
[Про «Эренбурга повесть» («Оттепель», журнал «Знамя», май 1954 г.) и «симоновскую статью» («Новая повесть Ильи Эренбурга», «Литературная газета», 17 и 20 июля 1954 г.) подробно пишет Б. Сарнов в книге «Сталин и писатели», т. 4.
Летом 1954 г. споры, подобные тому, что разгорелся между Ф. А. и Ю. И. Пименовым, были характерны для интеллигенции. «Люди оттепели», как называет их Сарнов (имея в виду уже не столько повесть, сколько период нашей истории, которому она дала название), спорили с теми, кто был на стороне обрушившегося на Эренбурга К. Симонова, который защищал от него «наше замечательное советское искусство».
Эренбург выводит в своей повести двух художников: официального благополучного циничного Пухова и нищего, но не продавшего свой талант Сабурова. В образе Сабурова многие видели опального художника Фалька. (Про то, как в начале 1954 г. Ф. А. с подругой ходила в мастерскую к Фальку, см. К. Видре, «В мастерской у Фалька»,Автор приводит также запись из блокнота Ф. А. о похоронах Фалька.)
Пименова, одновременно и признанного, и не утерявшего таланта художника, которому творческая манера Фалька была глубоко чужда, раздражала расстановка сил в «Оттепели», где он не мог (и не хотел) идентифицироваться ни с Пуховым, ни с Сабуровым. Он был полностью на стороне Симонова, статью которого Сарнов характеризует как «начальственный окрик». Что касается Ф. А., то она, естественно, была «человеком оттепели» и начальственных окриков не терпела.
Добавлю только, что несмотря на накал этого спора, Ф. А. и Ю. И. врагами не стали, и в 1957 г., когда наша семья переехала в новую квартиру, Ю. И. пришел к нам на новоселье и подарил свою замечательную картину. На ней изображена комната на даче в Песках. На столе стоят знаменитые наши песковские ночные фиалки, за которыми мы ходили далеко в лес. — А. Р.]
3 августа 54.
Егор:
— Саша, давай обещаем друг другу, что постараемся зимой видеться каждое воскресенье.
Саша, с готовностью:
— Давай обещаем!
Саша:
— Егор, слушай, все-таки очень странно получается в «Земле Санникова»: ведь у них были жены на Большой Земле. Как же они стали выбирать себе новых жен?
Егор, подумав:
— А что же им оставалось делать?
Саша, с негодованием:
— Но ведь это нехорошо! Ведь у них уже были жены! Зачем же новые?
Егор:
— Но ведь те жены были далеко. А там сказано, помнишь: «Без женщин жить скучно».