Девственница
Шрифт:
— Почему ты в моей комнате? — вопрос звучит излишне строго, Шахова тут же заливается краской.
— Простите…
— Не нужно обращаться ко мне на «вы». Извиняться тоже не стоит. Я не против. Просто решил спросить, может какие-то проблемы? Ольга Петровна должна была найти для вас новую комнату.
— Она все сделала, да, — торопливо отвечает Вилена. — Я собственно поэтому пришла… Хотела поблагодарить.
— Не за что.
— Но почему… Почему ты все это делаешь?
— Сама как думаешь?
Вилена бледнеет. Открывает рот, собираясь что-то сказать, но тут же смыкает губы, опускает
— Не нужно стесняться. Я хочу тебя.
— Ты же понял… что у меня совершенно нет опыта, — произносит едва слышно.
— Это неважно. Я хочу тебя. Мне чертовски не интересно болтать, если быть до конца откровенным. Если ты хочешь быть благодарной…
Вилена бледнеет, на мгновение бросает на меня испепеляющий взгляд. Но потом дерзость гаснет в ней, сдаваясь на милость покорности. Интересно наблюдать за сменяющимися эмоциями на ее красивом лице. Едва заметно кивнув, то ли мне, то ли самой себе, Шахова опускается передо мной на колени.
Черт, вспоминаю ее неумелый, но такой завораживающий минет в доме ее отца. Сейчас как никогда остро понимаю, насколько это унизительно для нее. Но она согласна сделать это еще раз.
Меня вдруг пронзает откровение. Так мне не нужно. Не заставляя. Я хочу, чтобы она открыла для меня свой ротик, когда сама будет захлебываться от желания научиться. Взять меня. Надо сказать, далеко не приятное откровение. Меня ломает. И все же, самое сильное желание для меня сейчас — заставить ее хотеть. Увидеть снова лежащей на моей постели, выгибающейся от желания.
— Встань, пожалуйста. Меня сейчас не интересует минет. Да и сосать ты не умеешь.
Слова выходят грубыми. Девушка вздрагивает, ее буквально передергивает. Она выполняет мой приказ. Встает, смотрит на меня, теребя вырез платья, словно он ее душит.
— Извини… Мне уйти? — спрашивает робко.
— Нет. Я хочу, чтобы ты снова легла на кровать. Хочу трогать тебя. Везде… Если ты не против.
— А если я против?
— Тогда ты можешь уйти.
Глава 15
Неосознанно задерживаю дыхание, ожидая что выберет Вилена. И когда девушка делает шаг к постели, выдыхаю шумно, чувствуя мощный выброс адреналина в кровь.
Вилена послушно ложится на постель, при этом выглядит испуганной. Но мне интересно другое. Возбуждена ли она хоть немного?
— Раздвинь ноги.
Она послушно выполняет слова, прозвучавшие строгим приказом. Протянув руку, веду подол платья вверх, сожалея, что не догадался сразу сказать, чтобы сняла его. Касаюсь края трусов и сразу проникаю внутрь. Влажная. Провожу пальцами по складкам, собираю влагу, скольжу к самой чувствительной точке, отчего девушка вскрикивает и смыкает ноги.
— Тебе больно?
Отрицательно мотает головой.
— Тогда разведи ноги, малыш. Я только потрогаю тебя. Обещаю, сегодня не будет ничего из того, что было вчера. Сегодня ты не готова.
Мне с трудом дается эта успокаивающая речь, потому что мозги плывут. Осторожно тяну за резинку трусов, стягиваю их чуть ниже. Блядь, как же хочется, чтобы Вилена лежала передо мной полностью обнаженной. Но не рискую пока обнажать ее полностью. Хочу, чтобы она расслабилась. Не стоит
Легкими, едва заметными касаниями провожу по клитору, но даже они заставляют Вилену вздрагивать, выгибаться. Ее пухлые губы раскрываются, чтобы глотнуть больше воздуха, из ее горла вырывается громкий стон. Голова мечется по подушке, бедра приподнимаются, словно сами ищут мои пальцы, неосознанно ее тело хочет более сильных прикосновений…
Это сводит с ума. Груди натягивают тонкую ткань платья, заостренные соски выступают, просясь в рот. Как же сложно удержаться и не ответить на это приглашение… Продолжаю поглаживать влажные складочки, мучить клитор, наслаждаясь как он льнет к моим пальцам. Концентрируюсь на лице Вилены, на тихих стонах, рвущихся с губ, на том как кусает нетерпеливо эти пухлые губы, когда перестаю уделять внимание клитору и просто размазываю влагу по складочкам.
— Не сопротивляйся, малышка. Отдайся чувствам, — мой голос скрипучий и хриплый.
Внезапно Вилена замирает, отодвигается:
— Прошу, хватит… Зачем ты это делаешь?
— Я хочу, чтобы ты стала чуть раскрепощеннее. Тут нечего стыдиться. Тебе же нравится.
Продолжаю движения рукой, надавливая сильнее. Голова девушки мечется по подушке, стоны громче, но теперь она умоляет меня остановиться:
— Нет, не надо… не надо, пожалуйста.
От этой лжи, от глупого сопротивления собственным потребностям у меня срывает последний контроль. Почему Вилене так сложно признаться себе самой, что ей нравится, что она хочет того, что я с ней делаю? Раньше она была совсем другой… Гораздо более открытой в своих желаниях.
Умоляет остановиться, продолжая при этом тереться о мои пальцы. Ее сопротивление заставляет лишь отчаяннее возжелать сломить ее, заставить принять себя именно такой. Жаждущей моих прикосновений, осознающей свое желание.
Убираю ладонь, но лишь для того, чтобы стянуть с нее трусы полностью. Следом и платье, раздражающее своей ненужностью. Бюстгальтер. Мои движения грубые, неловкие. Вилена не сопротивляется, но и не помогает. Выглядит абсолютно шокированной.
Обнаженная, сладкая, вчерашняя девственница, стоит на моей постели на коленях, обхватив себя руками, пытаясь прикрыться.
— Я не игрушка, Тагир, — произносит глухо.
— Я и не играю с тобой.
— Тогда что это… что ты делаешь?
— Назовем это… уроком.
— Серьезно? — в вопросе звучит горечь. — У меня ощущение, что ты мучаешь меня.
— Ты сама решила остаться.
— Да…
— Теперь ты в моей власти, пока не решу отпустить.
— Может просто трахнешь?
— Нет. Просто делай как я скажу. Тебе будет хорошо.
— Ляг, как лежала. Я не сделаю тебе больно, обещаю…
Вилена делает, что говорю. Она невероятно прекрасна, настолько, что смотреть больно. Меня ломает, выкручивает от этой боли. Никогда не замечал в себе склонность к мазохизму, но сейчас это именно он. Чем проще трахнуть девушку, вместо того чтобы мучить и ее и себя неудовлетворенным желанием? Но я хочу раскрыть чувственность, которая когда-то буквально выливалась из нее… Которая сейчас запрятана черти куда, черт знает почему. О причинах узнаю позже. Сейчас меня захватывает другое.