Девственница
Шрифт:
Услышав шорох за спиной, Джура повернулась. Кончик ее копья застыл у горла Дайри.
— Слишком поздно, — улыбаясь произнес он. — Я давно мог застрелить тебя из лука. Тебе не следует оставаться здесь одной, без охраны.
— Дайри, о Дайри! — вскрикнула Джура и обвила руками его шею. — Я так по тебе скучала.
Она хотела прикоснуться к нему, обнять, поцеловать и избавиться от воспоминаний о мужчине у реки. Прошлой ночью она проснулась в холодном поту, и ее единственная мысль была об этом чужеземце — мужчине, которого она никогда раньше
— Поцелуй меня, — попросила она.
Дайри поцеловал ее, но это совсем не походило на поцелуй того мужчины в лесу. В ней не вспыхнуло ни обжигающего желания, ни безудержной страсти. Она приоткрыла рот и просунула язык ему между губ.
Дайри отпрянул и нахмурился. Он был красивый, темноглазый, с высокими скулами. Но не так красив, как тот мужчина в лесу, невольно подумала Джура.
— Что случилось? — строго спросил Дайри. Джура опустила руки и отвернулась, чтобы он не увидел, как она покраснела.
— Я соскучилась по тебе, вот и все.
Дайри молчал так долго, что она обернулась и взглянула на него. Они выросли имеете. Дайри был из племени вательцев. Во время одной из стычек отец Дайри убил отца Джуры. Тал убил отца Дайри, и тогда на него с палкой и сломанным копьем бросился двенадцатилетний мальчик. Тал перекинул мальчика через седло и увез в Эскалон. Поскольку мать Джуры умерла двумя неделями раньше, Тал стал присматривать за всеми тремя: своим сыном Джералтом, Джурой и Дайри. Джуре тогда было всего пять лет. Потеряв сразу обоих родителей, она чувствовала себя такой одинокой, что сразу вцепилась в высокого, молчаливого мальчика. С годами их привязанность друг к другу только росла. Но хотя Джура провела с ним большую часть жизни, она не могла сказать, что хорошо знает его.
— Он приехал? — спросила Джура, чтобы переменить тему.
— Да, — тихо ответил Дайри, все еще пристально глядя на нее.
— И народ не освистал его?
— Он открыл ворота Святой Елены. Джура расхохоталась.
— И сколько ему понадобилось лошадей? Тал, наверно, рассердится, когда услышит, что его трусливый сын…
— Он открыл их просто руками. Джура уставилась на Дайри.
— Он решил открыть ворота, чтобы провезти через них кареты с багажом. Он приказал таранить ворота бревном, но это не помогло, и тогда принц Руан уперся в них руками и стал молить Бога помочь ему. И ворота открылись.
Джура от изумления не могла прийти в себя. Существовала легенда, что, когда появится настоящий король Ланконии, ворота сами откроются перед ним.
Наконец она собралась с мыслями.
— Никто никогда не пытался открыть ворота. Они просто проржавели. Бревно повредило замок, и когда англичанин толкнул их, они открылись. Это ясно каждому.
— Ксант встал перед принцем на колени.
— Ксант? — переспросила Джура. — Ксант? Который смеялся при одном упоминании об англичанине? Тот самый Ксант, который слал сообщения, что англичанин дурак?
— Он склонил перед ним голову и
Джура отвела взгляд.
— Тем хуже. Крестьяне суеверны, но о воинах я думала лучше. Мы должны убедить их, что это были всего лишь старые, ржавые ворота. Талу уже рассказали?
— Да, — ответил Дайри. — Они сейчас у него.
— Они?
— Принц Руан и его сестра с сыном.
Джура была ошеломлена. Выходит, она осталась единственным здравомыслящим человеком. Неужели ланконцы готовы все забыть только потому, что открылись какие-то ржавые ворота? Нет, Дайри, во всяком случае, согласится с ней.
— Мы должны убедить Тала, что королем должен стать Джералт.
Вдруг Дайри резким движением схватил Джуру за волосы и намотал их на руку, заставляя подойти к нему почти вплотную.
— Дайри, — вскрикнула Джура. Она не была готова к такому выпаду. Рядом с ним она позволяла себе забыть об осторожности: она доверяла ему.
— Ты моя, — прохрипел Дайри. — И я ни с кем не собираюсь делить тебя.
Бешенство в его глазах испугало ее.
— Что случилось? — прошептала Джура. — Что сделал этот Руан?
— Возможно, ты можешь ответить на это лучше, чем я.
Она оправилась от испуга. В левой руке она все еще держала копье и теперь ловко уперлась его острием ему под ребро.
— Отпусти меня, или я проделаю в тебе дыру. Дайри так же внезапно отпустил ее и улыбнулся, но Джура осталась серьезной.
— Объясни, в чем дело. Дайри пожал плечами.
— Может влюбленный немного поревновать?
— Поревновать к кому? — обиженно спросила Джура.
Он не ответил. Джуре не нравилось, что он улыбался одними губами, а глаза его оставались серьезными. Они провели вместе столько лет, что он умел читать ее мысли. И теперь по их первому поцелую он понял, что что-то произошло.
Джура попыталась улыбнуться.
— У тебя нет повода ревновать.
— Идем, — сказал наконец Дайри. — Разве ты не хочешь посмотреть на нового принца?
Она с облегчением вздохнула. Неприятная сцена закончилась.
— Я скорее в одиночку пойду в лагерь ултенов. Дайри снова странно посмотрел на нее.
— Возвращайся, — сказала Джура. — Тал ждет тебя. Каждый должен засвидетельствовать свое почтение этому белокурому англичанину.
Дайри не двинулся с места.
— Я слышал, что вечером будет пир.
Джура метнула копье и попала точно в красный кружок.
— Не думаю, что я к вечеру проголодаюсь. Иди, мне нужно тренироваться.
Дайри хмуро посмотрел на нее, словно пытался разрешить какую-то загадку. Потом повернулся и, ни слова не говоря, направился к городу.
Джура со злостью выдернула копье из соломенной мишени. «Он вел себя слишком странно для возлюбленного», — подумала Джура. Она обняла его, а он оттолкнул ее руки, а через минуту дернул за волосы и сказал, что ревнует. Почему он не выразил свою ревность в поцелуях? Почему не обнял ее?