Девственники в хаки
Шрифт:
Бригг почти не видел его, потому что на глаза навернулись крупные слезы. С отчаянным и жалобным криком он рванулся из рук державших его мужчин, а потом принялся лягаться. Управляющий кивнул, пальцы вышибал разжались, и Бригг почувствовал, что летит вниз по лестнице, ведущей к входной двери. Он ударился сначала о стену, потом о косяк и замер на полу, бессвязно бормоча и вскрикивая:
– Нет, нет! Не может быть!
– Это были ваши солдаты, инглиз! – крикнул сверху управляющий.
Все еще плача, Бригг кое-как выбрался на улицу, но прохладный воздух не принес ему облегчения, и он побежал туда, где Люси когда-то жила. Он дрожал и задыхался от рыданий, обливался потом
– Куда ехать, Джонни?
– Серангунская дорога, – отозвался Бригг, который никак не мог запомнить точный адрес Люси.
– В который конец? – уточнил водитель, выруливая на широкий проспект.
– Просто езжай туда, – прошептал Бригг. – Где-то в середине.
– У тебя есть девчонка? – поинтересовался таксист. – Я знаю одну хорошую девчонку.
Бригг перегнулся вперед.
– Езжай, куда я сказал, Чарли, да побыстрее, – просипел он.
Китаец кивнул, и машина помчалась. Бригг, скорчившись на заднем сиденьи, попытался подавить рыдания. Отчасти ему это удалось, и он сел, прямой и напряженный, как проволока.
– Нет, – прошептал он себе под нос. – Этого не может быть. Этому ублюдку-управляющему вздумалось меня отвадить. Он лжет. С ней все в порядке.
Он заставил себя уверенно улыбнуться, а потом и рассмеялся в голос – настолько нелепой показалась ему вся ситуация.
– Что смешного, Джонни? – спросил водитель.
– Ничего, Чарли, – отозвался Бригг. – Просто меня одурачили. Кое-кто здорово меня провел, только и всего. Я уверен, что все в порядке, только довези меня скорее.
– Мы почти приехали, – сказал китаец и, резко свернув за угол, ударил бампером собаку, которая, ослепленная светом фар, остановилась на дороге. Собака взвыла, а Бригг едва не задохнулся от испуга. Он приложил столько труда, чтобы победить свой страх, и вот теперь из-за какой-то паршивой дворняги приходилось начинать все сначала. Страх вырвался на свободу, и Бригг, чувствуя во всем теле противную дрожь, сжал кулаки и напряг руки и ноги словно связанный человек, силящийся разорвать путы.
– О, ангелы небесные! О, Господь Всемогущий!… – прошептал он непослушными губами, сам страшась своих слов. – Пожалуйста, сделай так, чтобы это было неправдой! Я люблю ее. Она не может умереть, Боже, не может! Если она умерла, я никогда не прощу Тебя!…
Такси остановилось у обочины. Крошечный старик, похожий на маленькую сушеную обезьянку, варил на маленькой жаровне сладкий соус из патоки. Завидев солдата, он протянул ему половник со сладким варевом, приглашая попробовать и купить, но Бригг не слышал и не видел его. Выпрыгнув из такси, он снова побежал, и его не остановил даже обиженный крик водителя, требовавшего законной платы. Выхватив из кармана долларовую банкноту, которой, строго говоря, было недостаточно, Бригг не глядя швырнул ее через плечо. Ветер подхватил радужную бумажку и потащил по мостовой прямо к ногам старого кондитера, который поднял деньги и протянул таксисту, выглядывавшему из окошка, как птенец из гнезда.
А Бригг уже бежал по переулку за домом Люси – по тому самому переулку, где он когда-то искал свои штаны. Ему нужно было преодолеть всего две сотни ярдов, однако к концу этой короткой дистанции Бригг чувствовал себя выжатым досуха. Но вот и угол, а вот и свет вспыхнул в окне. Свет расплывался и плясал перед его глазами, точно пламя костра, и Бригг остановился, чтобы вытереть слезы.
– Благодарю Тебя, Боже!… – прошептал он.
Потом он снова пошел вперед. Разумеется, Люси
С этими мыслями Бригг приблизился к окну.
– Люси! Люси! – закричал он радостно. – Я здесь!!!
Дремавший на обочине сикх встрепенулся во сне, словно петух, и сел, но, убедившись, что это всего лишь солдат, снова лег и затих. На углу проспекта и переулка появился красный джип военной полиции, но он проехал мимо, не притормозив, а по потолку в комнатке Люси скользнула какая-то тень.
– Маленькая корова! – счастливо вздохнул Бригг. – Снова работает! Нет, определенно нужно что-то сделать, чтобы она это прекратила…
Он уже поставил ногу на лестницу, ведущую к квартире Люси, когда ему вдруг пришло в голову, что сегодня ее гостем мог оказаться Колдстримский гвардеец или голландский кочегар. Это было бы весьма некстати, и Бригг вернулся на улицу, чтобы дважды обойти вокруг дома. Наконец он не выдержал и стал подниматься наверх.
Он шел очень медленно, задерживаясь на каждой ступеньке. Лицо его было обращено к неплотно пригнанной щелястой двери, из которой били тонкие и острые, похожие на шпаги, лучи. Страх за Люси еще не улегся окончательно, и Бригг время от времени ощущал его глухое, грозное шевеление, но теперь он почти не сомневался, что все будет хорошо. Да нет, черт побери, он был в этом просто уверен!
Споткнувшись на середине лестницы Бригг едва не упал, но тут же вскочил и, не раздумывая больше, двумя огромными прыжками преодолел оставшиеся ступеньки и распахнул дверь.
– Прошу прощения, – начал он, – но мне сказали…
Желтокожая старая китаянка, сидевшая на голой кровати, подняла голову и посмотрела на него. В руках она держала черную куклу-уродца, которая когда-то принадлежала Люси, и которую Бригг так хорошо помнил. Когда Бригг без предупреждения ворвался в комнату, старуха как раз рассматривала ее веселую черную мордашку. Теперь узкие черные глаза китаянки, напоминавшие две раскосые дырочки в сыре, уставились на Бригга. Кроме нее в комнате никого не было, как не было никаких следов знакомой Бриггу обстановки. Ничего, за исключением кровати, лампы в абажуре под потолком, да старой черной куклы. На полу в середине комнаты лежала целая куча мусора.
– Люси? – беспомощно спросил Бригг. – Люси?!…
Не сказав ни слова, старуха встала с кровати и, обогнув Бригга, заковыляла вниз по лестнице.
– Люси! – закричал Бригг, протягивая вперед руки. – Люси! Лю-ю-си!! Люю-си-и!!!
Искать не имело смысла, потому что в крошечной квартире негде было спрятаться. Чувствуя, как от страшной слабости у него дрожат и подгибаются ноги, Бригг шагнул к кровати и, рыдая, упал на колени. Слезы душили его, и он все сильнее прижимался лицом к холодным проволочным пружинам, чувствуя, как они врезаются в кожу, отпечатываясь на лбу и щеках.
Значит, Люси взаправду умерла. Умерла от побоев, как и сказал управляющий в клубе. Ее убили солдаты, которым показалось, что она заразила их стыдной болезнью. Его Люси…
Ужас, который таился в душе Бригга подобно сжатой пружине, высвободился и пошел раскручиваться с глухим звоном, отдающимся в голове словно странная музыка.
Наконец он оторвался от проволочной сетки и огляделся по сторонам. Все еще стоя на коленях, Бригг подполз к куче мусора и принялся осторожно разгребать ее руками. Здесь были десятки листочков бумаги, исписанных почерком Люси – крупными, покосившимися печатными буквами.