Девушка для победителя
Шрифт:
— Я могу снова одолжить самолет Нейла, чтобы слетать в Тир Тайрнгир.
— Это единственный способ, да и то только в том случае, если тебе действительно необходимо там быть.
— Думаешь, это плохая идея? — насторожился Йен. Ему казалось, что на его шее затягивается петля.
Уинстон помолчал некоторое время.
— Не мне судить, поскольку я никогда не видел вас вместе.
— Но в чем же дело? — настаивал Йен.
— Сандре пришлось пережить многое, о чем ты даже не подозреваешь. И, Йен, я не имею права раскрывать чужие тайны.
— Хочешь сказать, что мое присутствие может оказать на нее
— Не знаю. Но я не сомневаюсь, что женщина не забывает подобные ужасы всего через три месяца. Это долгий путь, Йен. На карту поставлена ее психика, ее душевное здоровье. Уместен ли здесь риск?..
Как бы Йену хотелось в один миг преодолеть эти долгие месяцы выздоровления и встретиться с Сандрой, какой она должна быть: свободной, веселой и, главное, любящей его! Но он не мог оставить без внимания слова Уинстона. Он быстро попрощался и побрел обратно на почту, чтобы дать телеграмму.
Как хочешь тчк.
«Как хочешь…»Слезы капали из глаз Сандры, когда она перечитывала эти слова. Йен, как всегда, поступал так, как она просила: ничего не прося, но постоянно отдавая.
Его забота только добавляла мучений. Она чувствовала себя подлой, неблагодарной. Она требовала слишком много, а он не знал, что такое скупость.
Сандра уронила голову на руки и горько зарыдала.
Серые небеса над Тир Тайрнгир разверзлись и изливали потоки нескончаемого дождя. Дул пронзительный порывистый ветер. Это здесь называли осенними штормами, когда ничего вокруг не видно из-за серой хмари, а из звуков остается только завывание ветра да стук капель по крыше. К счастью, они заглушают рыдания. Сандра читала письма от Йена у себя в комнате, где никто никогда ее не тревожил. Как ей теперь удержать ту тонкую нить, что связывала их даже через океан?
Третий месяц беременности… Если ребенок от Рудолфа, то ей никогда не вырваться из плена Эшвудов, даже после развода. Мысль об аборте она отмела сразу же. После выкидыша молодая женщина не могла не ценить эту новую жизнь, которая только-только начинала заявлять о себе. Невинное существо, которое она носила под сердцем, было для Сандры дороже всех сокровищ.
Но, может быть, ребенок от Йена… В таком случае, конечно, ничто не будет связывать ее с Рудолфом. Но это несправедливо по отношению к самому Йену: он же не собирался становиться отцом, а, зная его благородную натуру, она не оставит ему выбора.
Сандра мучилась от осознания собственной вины. Теперь Йен никогда больше не станет ей доверять. Ведь она сказала, что принимает таблетки и не стоит опасаться незапланированной беременности — и таким образом фактически заставила его заняться с ней любовью. Знай он правду, никогда не стал бы так рисковать. Она использовала его, чтобы стереть воспоминания о Рудолфе, бесстыдно использовала, зная его благородное сердце и не думая ни о чем, кроме собственного удовольствия.
В таком свете ее поступок выглядел омерзительным. Сандра понимала, что больше никогда не сможет смотреть Йену в глаза, если окажется, что ребенок от него. Ей будет слишком стыдно.
Значит, нужно в любом случае признать, что отец ребенка Рудолф, и жить
Так что больше она не будет писать ему жизнерадостных посланий. Это тоже нечестно. Она собрала все мужество в кулак, в последний раз перечитала телеграмму и положила ее на дрова в камине. «Как хочешь тчк».Огонь медленно слизнул чернила, бумага обуглилась и превратилась в пепел.
Нет, не этого она хотела. Но невозможно перевести часы назад. Сандра тяжело вздохнула, закуталась в теплый плед и вышла на застекленную веранду, откуда открывался вид на сад. Стояли сумерки, и темнота усиливалась из-за непрекращающегося дождя. Где-то впереди на мысу вспыхивал маяк, который служил ориентиром отправившимся в море рыбакам. Шхуна Робби Макманамана, сына Грегори, вышла в ночь, и женщины не тушили в комнатах свет, ожидая своих мужей. Сейчас Тир Тайрнгир выглядел мало пригодным для жилья, но Сандра успела полюбить этот суровый край, и мрачность ее больше не пугала.
Жизнь на Шетлендских островах подарила ей естественную гармонию, которой она не знала раньше. Здесь никто не притворялся, не держал друг от друга секретов. Люди вели простую трудовую жизнь со своими радостями и печалями, ловили рыбу, следили за скотом, стригли и пряли шерсть, а по вечерам собирались в большом каминном зале и пели старинные гаэльские песни или читали вслух. И только она скрывала постыдную тайну. Пока никто не замечал ее беременности. Сандра ходила в просторных рубашках и юбках, так что округлившийся живот не бросался в глаза, но такое положение вещей не могло сохраняться слишком долго. Хорошо хоть, что она не чувствовала по утрам приступов дурноты и не падала в обморок из-за интоксикации, как было в прошлый раз. Стоило поесть, как тошнота и все неприятные ощущения проходили. Она много времени проводила в саду и у себя в комнате, так что могла незаметно вздремнуть, если вдруг накатывала слабость.
Но сколько еще времени ей удастся хранить свою тайну? Месяц? Два? А что потом? Рано или поздно придется во всем признаться Грегори. И как он поступит? Выгонит ее? Или позволит остаться? Ей и ее ребенку?..
Может быть, Уинстона Догерти тоже нужно поставить в известность?
В любом случае слишком долго держать в секрете беременность не получится. А значит, Йен о ней узнает — и наверняка почувствует, что его предали.
Она просто не стоит его. И никогда не стоила.
У нее не осталось шанса доказать ему свою состоятельность как личности, достойной уважения. После затянувшегося дождя солнце не выглянет.
Сандра тяжело вздохнула, вернулась к себе и улеглась в постель. В голове было пусто, на душе тоскливо…
А в Лондоне тем временем Рудолф Эшвуд получил вожделенные сведения. Когда человек добивается известности, всегда найдется кто-то, кто считает, будто счастливчик не по праву занял его место, и начинает люто ему завидовать, ища в его биографии всевозможные просчеты и грехи. Отыскать злопыхателя среди коллег Йена Кейси Эшвуду удалось не сразу. Зато когда его люди вышли на него, разозленный супруг получил все сведения о том, что было и даже чего не было в жизни обидчика.