Девушка и Большои? Красныи? Дракон
Шрифт:
Он смачно откусывает яблоко.
Сочная пенка скапливается у него на губах. Он смотрит в окно. Он смотрит в прошлое:
– Ты хочешь знать, как всё это было… Видела эти глаза, которые только что узрели истину? – Это так красиво. Как крик на картине Мунка. Как улыбка на портрете Джоконды. Как икона.
В этом диалоге мне вовсе не обязательно даже угугкать.
– Тебе никогда не казалось странным, что при удивлении все самое главное происходит в мозгу… Это мозг что-то понял,
Его голос звучит тихо. Почти так же, как шуршание вытяжки системы центрального вентилирования.
– Я делал все это… Я просто хотел узнать, что вы чувствуете, как вы чувствуете.
Я просто хотел найти хоть кого-то, кто чувствует так же, как я.
Найти точки соприкосновения.
Исходный код.
Добраться до которого можно, только содрав всю паутину социальных сетей.
Лишить человека любых возможностей защититься. И вот тогда они начинают бежать. Бежать со всех ног.
Бежать так далеко, как никогда и не думали, что могут.
Эйнштейн, Фредди Меркьюри, Жанна Дарк, Галилей, Колумб…
Одно прикосновение – и ты словно вдохнул в них божественную искру.
Словно перезапускаешь программу для более чистой работы.
– Ты встречался с Эйнштейном и Колумбом?
– Я фактически создал их. Вдохнул в них веру. Вырвал из обыденности. Только вот те, кто натравил тебя на мой след назвали бы это убийством. И ты бы искала меня как убийцу. Когда я дарил вашим ученым знания, оставлял под ёлкой подарки, когда помогал олимпийским чемпионам преодолеть пределы человеческих возможностей и оберегал писателей от революций… Когда сберегал исторические святыни в своих архивах от полчищ варваров. Никто не расследовал это. Те, в кого я вдохнул веру в преодоление предела и сами с годами переставали верить в реальность нашей встречи. Придумывали новые объяснения… Стирали меня из памяти. Никто не расследовал мои подвиги. И только обвинения в убийствах привели к нашей с тобой встрече.
– Выходит ты создавал гениев и тем самым влиял на ход истории, а мы ловили тебя за обвинения в наших страхах.
Я молчу. Я пытаюсь понять подсудимого.
Я говорю уже почти дрожащими губами.
Не узнавая собственного голоса:
– Ты бог?
– Вовсе нет. Ты поймёшь позже…
Я дышу еле-еле. Я вслушиваюсь в каждый звук, который он произносит.
– Я лишь хочу, чтобы вы узнали, кто вы на самом деле.
Я пытаюсь остановиться, но продолжаю расследование:
– Так ты убивал их?
– Вспомни, что ты делала с куклами, когда они тебе надоедали?
Я сижу и думаю про себя.
Подруга, ты знаешь правду:
Сжимала куколку в руке и била
Я говорю ему:
– Ничего особенного…
Била и насиловала.
– Вот что: считай это моей этнографической экспедицией. Я набивал чучела и составлял атлас эмоций. Страха, недоверия, надежды. Я изучал лики смерти. Я выращивал людей, как сорта винограда для своего вина. Но вы ругаете меня за то, что я срывал его грозди…
Я думаю про себя. Я не говорю ему, что начинаю его понимать:
– У нас есть всё, чтобы убивать друг друга, у нас есть всё, чтобы любить друг друга, – и самое страшное, что выбор за нами…
Я молчу. Веки дрожат. Я не моргала уже несколько минут подряд.
За стеной соседи обсуждают, кто и почему так сильно не прав в телевизоре.
Мы сидим в тишине и слушаем их возмущение.
Где-то еще… в многоэтажке… что-то тяжелое падает.
Никому в общем-то нет до этого никакого дела.
Стабильность.
В комнате темно и мы все в этих звуках.
Я вижу только блеск его глаз. Он – моих.
Он сверху.
Я на спине.
Я пытаюсь оттолкнуть его ножкой.
Уже просто потому, что понимаю, что больше всего ему нравится, когда я сопротивляюсь. Уже просто потому, что понимаю, что больше всего мне нравится, как он это все преодолевает.
Глаза косятся на его красивый большой член.
С огромными яйцами.
От которых у меня округляются губки.
Бровки домиком.
Глаза к переносице.
И он снова во мне.
Канарейка
Земфира – Девочка, живущая в сети
Мне четыре. Я маленькая. С меня гладки взятки.
Белые гольфики в уличной грязи.
Битые коленки.
Земля под ноготочками.
И носки башмачков один к другому.
Я люблю играть с животными. Жуками и пауками.
Уходить подальше, чтобы нам никто не мешал и тискать их.
Держать их в руках. Я балдею – не буду скрывать.
Вообще не пойму, какой интерес играть с куклами или машинками, которые надо двигать самой? Придумывать, что они сделают дальше?
Я не брезгливая, мне нравится, какие на ощупь и жабья слизь и птичьи перья.
Они прыгают, летают, скрипят и самое интересное – всегда убегают, когда ты хочешь их достать.
Я люблю запускать руку в клетку…. и брать нашу канарейку Юстину в руку.
Чувствовать, как сколопендра бежит по коже.
Наблюдать, как комар ищет местечко получше, чтобы вонзить свой хоботок. Терпеть, пока он напьется, изучая как он наполняется моей кровью.
Конец ознакомительного фрагмента.