Девушка из бара
Шрифт:
– Трудно сказать.
– А если скажет, тебе попадет?
– Возможно.
– Мне жаль.
– Ничего. Я привык.
Робин показывала ему, куда ехать, и Кайл не смог скрыть удивления, когда они подъехали к спортивному бару «У Бобби».
– Что мы здесь делаем? – спросил он.
– Здесь работает моя мама. Она менеджер, и мы живем наверху. – Робин посмотрела вверх через ветровое стекло. – Видишь то окно?
Кайл наклонился вперед.
– Вон то, с белыми кружевными занавесками. Это моя комната. – Робин откинулась
– Ты встречалась с Бобби Маком? – не удержался от вопроса Кайл.
– Да, он потрясающий. Тебе бы он понравился. Он всем нравится, во всяком случае, всем, кроме моей мамы. Она считает его мальчишкой-переростком.
Робин улыбнулась, и ее лицо осветилось так, что Кайл почувствовал себя очень юным. Но он уже давно не был юным. И ему не следовало связываться с такой маленькой девочкой.
– Хочешь зайти? – спросила она. – Бобби, должно быть, там. Я могла бы познакомить вас.
– Нет, мне нужно домой.
– Ну, тогда спасибо. – Она открыла дверцу, потом замялась. – Кайл, – тихо сказала она. – Значит ли это, что мы друзья?
Кайл почувствовал, как у него сдавило грудь. Он долго смотрел на нее со смешанным чувством, которое он не мог определить. Что же такое было в этой девочке, что заставляло его ощущать одновременно и жар и холод? Словно ему в одно и то же время хотелось и крепко обнять ее, и оттолкнуть.
– Конечно, малыш, – хрипло выдавил он. – Мы друзья.
Робин улыбнулась и вылезла из машины. Она остановилась, задрав вверх голову.
– Смотри, Кайл. Радуга.
Кайл улыбнулся и покачал головой. Робин захлопнула дверцу, и он тронулся. Немного отъехав, он посмотрел в зеркало заднего вида. Робин стояла там же с поднятой в знак прощания рукой.
Кайл непроизвольно улыбнулся, затем прибавил газ, разгоняя машину вверх по улице навстречу радуге.
Глава 8
Бобби вошел в офис, где обнаружил расхаживавшую взад и вперед Лейси. Как и всегда, уже от одного ее вида его бросило в жар. Он снова и снова ловил себя на том, что думает о ней... о ее волосах, об улыбке, о губах, что так не вяжутся со всем ее чопорным обликом.
Его преследовал ее запах – ничего резкого, никаких духов, только что-то напоминающее слабый аромат роз и вешних вод. Невинный и чистый. Он действовал на него так, что ему хотелось привлечь ее к себе и полностью слиться с ней.
Бобби твердил себе, что должен держаться подальше от нее, что нужно перенести документы и телефонные звонки наверх, в квартиру, чтобы не видеть ее. Но так и не сделал этого.
Бобби был заворожен этой женщиной, и это мучило его.
– Где она может быть? – шептала Лейси.
– Кто?
Лейси резко повернулась на голос, но радость в ее глазах потухла, как только она
– Моя дочь. Она пошла в гости к подруге и должна была вернуться еще полчаса назад.
У Бобби болело колено. Он прошел к своему столу и сел.
– Она ребенок, – сказал он. – А дети не всегда пунктуальны. Кстати, я редко звоню, опаздывая на тридцать минут. Расслабься. Она скоро придет.
– А если нет? – Голос Лейси дрожал.
Бобби пристально посмотрел на нее, и Лейси почувствовала себя не в своей тарелке. Она резко отвернулась и взглянула в окно на покрытую лужами автостоянку, где только начали зажигаться фонари.
– Робин не просто ребенок.
– Как это?
– Она мой ребенок. – Ее шепот прозвучал в комнате как полувысказанная мысль, которую еще следовало додумать.
– Так. И что это значит? Что она самая лучшая? Особенная?
– Это значит, что она не опаздывает. – Лейси повернулась к нему. – Я правильно воспитала ее. Робин ни за что не опоздала бы, не будь у нее уважительной причины.
– Я понимаю это так, что веселье и утрата чувства времени не являются уважительной причиной?
– Именно так.
Бобби пожал плечами, стараясь сохранять невозмутимость, но ему это никак не удавалось. Он не понимал, какие чувства вызывала у него эта ее тревога. Ощущение одиночества? Зависть?
Последнее слово взялось неизвестно откуда, и это разозлило Бобби. Он не завистлив, и ему не нужно внимание этой женщины. А даже если бы это было и так, он не из тех, кто стал бы завидовать любви матери к своей дочери. Но все же он не мог отрицать, что при виде Лейси в таком состоянии, в такой тревоге за дочь у него что-то сжималось в груди.
В памяти всплыл образ его собственной матери. Красивая, полная жизни женщина. И она ушла.
Бобби стиснул зубы.
– Раз ты так беспокоишься, позвони домой ее подруге.
– Я звонила! Ее там нет. Эмбер сказала, что Робин ушла более часа назад.
– Куда ушла?
– Она не знает.
– Что?
– Она не знает, не знает! Впрочем, это не важно.
Лейси возобновила свое хождение взад и вперед.
– Твоя ходьба делу не поможет, – заметил Бобби. – Иди ее искать.
Лейси протяжно вздохнула:
– Я не могу.
– Почему не можешь? Я присмотрю здесь.
– Моя машина на станции техобслуживания.
– Опять?
– Да, опять. Они должны вернуть ее утром.
Бобби выругался, поднялся с кресла и подобрал свои костыли.
– Тогда поеду я. Где мне ее искать? Где она любит тусоваться после школы?
– Робин не тусуется.
Бобби посмотрел на нее, натягивая на плечи свой кожаный пиджак.
– А следовало бы. Черт, Лейси, ведь и невооруженным глазом видно, что Робин – зажатый ребенок. По тому, как вытянулось ее лицо, Бобби решил, что вряд ли оскорбил бы Лейси больше, назвав ее ребенка уродливым.