Девушка из бара

Ли Линда Фрэнсис

Ей казалось, что сейчас разорвется сердце. Растянутые в жалкой улыбке губы дрожали.

– Эй, – сказала Лейси едва слышно, – это единственный способ научиться плавать.

– Черт тебя возьми, – сказал Бобби, то ли ругая ее, то ли восхищаясь ею, и снова притянул ее к себе.

Они целовались жадно, и его руки ощупывали ее тело, будто он хотел убедиться, что Лейси не пострадала. Но она хотела другого. Она хотела его.

Лейси нетерпеливо рванула его рубашку, и в воду посыпались ониксовые пуговицы. Они падали на дно, как маленькие

камешки. Однако Бобби все еще сопротивлялся ей.

– Почему? Ну почему ты подавляешь в себе чувства?

– Я чувствую.

Он выпрямился, но она продолжала цепляться за него.

– Нет, не чувствуешь. Ты делаешь так, чтобы другие чувствовали. Но не ты.

Бобби без особых усилий высвободился из сплетенных на его шее рук и побрел к ведущим из воды ступенькам.

– Бобби, остановись, пожалуйста. Тебе не кажется, что я все понимаю?

Он приостановился в нерешительности и, обернувшись, посмотрел на нее. У него снова был вид помещенного в клетку затравленного животного.

– Взгляни на этот дом, на этот бассейн, – потребовала она, направляясь к нему по воде. – Тебе не кажется, что я понимаю, зачем тебе все это?

– Это только то, что ты видишь, и ничего более.

– Нет. Ты пытаешься изменить прошлое, приобретая все то, что прежде было для тебя недосягаемым. Машины, женщины, псевдосемья у барной стойки. Этот дом и бассейн.

Бобби отвернулся и снова побрел к ступенькам.

– О, Бобби! – последовав за ним, прошептала Лейси. Пытаясь остановить его, она вцепилась в мокрую рубашку. – Неужели ты не понимаешь? Достаточно начать обманывать себя, чтобы потом с легкостью обманывать других. Не знаю, как кому, а мне это известно слишком хорошо.

Он вскипел:

– Я никого не обманывал!

– Намеренно, может быть, и нет. Но у тебя есть дом, в котором ты не живешь, и бассейн, хотя ты не умеешь даже плавать. Пусти меня к себе, Бобби, не отталкивай меня. Я ведь, как никто, понимаю твое желание стереть прошлое.

Тело Бобби напряглось, будто он вцепился в спасательный трос. Лейси приблизилась к нему и встала сзади, обхватив его за талию и прижавшись грудью к его спине.

– Позволь мне касаться тебя, Бобби, – сказала она, приподнимая его рубашку.

Бобби вздрогнул, когда она коснулась пальцами его голой кожи. С благоговейным трепетом Лейси исследовала каждый выступ мускулистой спины. Затем она обошла Бобби и, встав на первую выложенную изразцовой плиткой ступеньку, оказалась с ним лицом к лицу.

Играя желваками, Бобби сверлил ее глазами.

– Ты заслуживал лучшее детство, чем то, которое у тебя было, – сказала она, словно произнося тост.

И тут Бобби сломался. Издав какой-то утробный звук, он притянул Лейси к себе и сжал в объятиях.

– Позволь мне любить тебя, Бобби, – прошептала она. – Вместе со всеми шрамами из твоего прошлого.

И когда Лейси опустила руку в воду и начала расстегивать его ремень, он стал помогать ей. Скоро и его, и ее одежда плавала в воде.

Бобби

собрал ее, положил на ступеньки и вцепился руками в гладкую кромку бассейна.

Глава 24

– Моя мама и отчим уехали.

Кайл тронул пикап с места, и, пока они ехали по центральным пустынным улицам, Робин ощущала трепет в предвкушении чего-то необычного.

– Я люблю тебя, – прошептал он. – И хочу быть с тобой.

Робин знала, что это так, чувствовала по его взгляду. И когда они подъехали к его дому, позволила ему провести себя внутрь.

В доме было темно, и Кайл по пути зажег пару светильников, так что теперь кухня и небольшая комната были тускло освещены. Потом он включил проигрыватель дисков, зазвучали чувственные ритмы медленного хард-рока. Взятый напрокат смокинг был уже как бы не к месту в этой причудливо декорированной комнате.

Робин подошла к окну, выходившему на залитое лунным светом поле для гольфа. Длинная лощина была белой от снега. Кайл подошел сзади и обнял ее.

– Ты такая приятная, – пробормотал он, затем медленно повернул ее к себе.

Они начали двигаться в такт музыке. Кайл нежно поцеловал ее, потом его руки скользнули по спине Робин вниз, и их тела соприкоснулись. А когда Робин обхватила его руками, нежность превратилась в потребность. Поцелуй стал более жарким, их языки сплелись. Кайл обхватил ее круглую попку, подтянул Робин повыше на себя и со стоном задвигал бедрами, чтобы она почувствовала, как он возбужден.

– Позволь мне заняться с тобой любовью, Робин.

Ей хотелось быть как можно ближе к нему, хотелось чувствовать, что он любит ее и лелеет, но она плохо понимала, как этого достичь. Кусая губы, Робин взглянула на него.

– Я не знаю, Кайл.

Он погладил ее по руке.

– Мы будем делать только то, что ты сама захочешь. Как только ты мне скажешь «стоп», я прекращу.

Они стояли лицом к лицу, и Робин молчала, не зная, как сказать «да», но понимая, что она этого хочет. Каждый раз, когда Робин возвращалась домой после их возни в его грузовичке, она неизбежно ощущала неудовлетворенность. Он доводил ее до такого состояния, что ей все время хотелось большего, хотелось зайти дальше. И уже не один раз, сказав маме, что едут в гриль-бар, они уезжали к реке и парковались в каком-нибудь уединенном месте.

В позапрошлую субботу Кайл полез рукой в ее трусики, а потом засунул палец глубоко в нее, и Робин хотя и хотелось еще, но в то же время она не могла сдержать слез.

И когда Кайл заметил эти слезы, он обнял Робин и сказал, что не будет ее торопить. Ведь у них впереди море времени. Но сегодня, когда он повел ее на бал, хотя ему совсем не хотелось туда идти, Робин должна была каким-то образом показать ему свою любовь.

Как будто догадываясь о ее мыслях, Кайл придвинулся к ней, положил руку ей на талию, а потом его ладонь скользнула под лиф ее платья и поползла вверх.