Девушка из дома на набережной
Шрифт:
В дверь постучали.
– Войдите, – сказал Костя и повёрнул голову к двери.
Дверь открылась, и Костя увидел знакомое лицо Дениса Фиолетова. Он был одет в чёрное двубортное пальто, на котором виднелись ещё не растаявшие снежинки. Костя спрыгнул с подоконника и, быстро затушив сигарету в банке, подошёл к другу, обнял его.
– Спасибо, что пришёл, – сказал он. – Я тебя очень ждал.
Денис осмотрелся, сел на стул.
– Я его вот сюда пристрою, – сказал Костя и стал развешивать пальто на батарее. – Быстро высохнет.
– Спасибо. – Голос друга был непривычно тихим, и, казалось, что он только и говорит краткими фразами.
Денис закурил.
– У тебя здесь неплохо, Костя. А ты не собираешься вернуться в свою квартиру или к маме?
– Нет. – Костя покачал головой. – Там мне всё напоминает о Юле, а здесь спокойно. И на работу никогда не опаздываю. – Костя попробовал рассмеяться, но это вышло у него плохо.
– А что с квартирой?
– Сдаю, – спокойно ответил Костя. – Мама была против. Ей вообще не понравилось, что я вернулся. Она как-то свыклась с Лондоном. А когда я сказал, что хочу попытаться восстановиться в институте, отнеслась к этому весьма холодно. Потом предложила мне жить у неё, но я отказался. Мне самому мало надо – еда да чтоб тепло было. А это, можно сказать, бывшая квартира – тут всё есть, даже душ. Мне хорошо. – Костя тоже закурил.
Денис продолжал удивляться, как изменился его друг. Костин взгляд стал меланхоличным и потухшим, как будто он смотрел куда-то в глубь себя, постоянно с кем-то общаясь. Его жесты стали медленнее. «Странно, – подумал Денис. – Такое ощущение, что родился не в своё время. Главное, чтобы не провёл всю жизнь в этом полунищенском одиночестве…» Но казалось, что Костя сам всё понимает и принимает как должное.
В комнате стояла тишина. Костя открыл бутылку водки, налил в стаканы. Потушил сигарету и сел рядом с другом.
– Костя… – Денис замялся. – Я не один.
– Кто с тобой?
– Абрамов, конечно. Он тоже хотел тебя увидеть.
– Так что ж вы оба не зашли. Где он? – Костя встал со стула и открыл дверь. Даниил стоял в узеньком коридоре, прислонившись к стене. Друзья посмотрели друг на друга и, не сказав ни слова, пожали руки.
Даниил вошёл в комнату,
– Не чокаясь… – сказал Костя.
– Ты что такой невесёлый сегодня? – спросил Даниил.
– Нет повода для веселья, – ответил Костя.
– У тебя же премьера.
– Театр экспериментальный, – сказал Костя. – Сюда разные зрители ходят. Не знаю, как примут. Но для меня это стало каким-то выходом. Думал, не выдержу.
– А с родителями Юли общался?
– Немного, после похорон. Когда вы все ушли, я только с мамой её поговорил. Отец даже не посмотрел на меня.
– У нас тут для тебя кое-что есть. – Даниил достал журнал и положил перед другом. Но Костя остался равнодушен.
– Давай я прочту. – Денис взял журнал, раскрыл его и начал читать: «В новогоднюю ночь известный московский продюсер Лев Штейн упал с балкона собственной дачи, получив серьёзные повреждения черепа. Врачи борются за жизнь знаменитого продюсера, но, по словам медиков, шансы на выживание невелики…»
– Да вы что? – Костя не мог поверить тому, что услышал. – Дай мне. – Костя взял у Дениса журнал и продолжил читать: «…По сообщению очевидцев, причиной падения стало нетрезвое состояние продюсера, видимо, не рассчитавшего силы в употреблении алкоголя, а также крупная ссора, произошедшая между ним и его компаньоном Романом Аристовским. Ссора между бизнес-партнёрами произошла из-за сообщения, что проект, куда Штейн и Аристовский вложили деньги, заморожен». – Костя сел на стул. – «Друзья и коллеги надеются на скорейшее выздоровление продюсера. Как сказал Роман Аристовский в интервью нашему корреспонденту: «Лёва Штейн и я – это огромный бетонный монолит. Уйдёт Штейн – уйдёт целая эпоха».
Костя отложил журнал, закрыл глаза и словно начал шептать что-то. Друзья в недоумении смотрели на него.
– Костя, всё хорошо?
– Да, – кивнул Костя. – Я с Юлей разговариваю, – тихо сказал он.
В дверь постучали. Вошёл молодой человек. Он посмотрел сначала на друзей Кости, а потом и на него самого.
– Костя, – сказал он, – выход на сцену через две минуты.
Костя встал, долил в стаканы водки.
– За твою премьеру!
– За новую эпоху!