Девушка из письма
Шрифт:
Она так погрузилась в свои мысли, что заметила Джемму, лишь когда та фактически прошла рядом с машиной. Внутри все сжалось. Ей нужно задержать Джемму до того, как та войдет внутрь. Но если Сэм внезапно выскочит из темноты, то обеспечит бедной девушке сердечный приступ. Она быстро опустила окно и помахала рукой, словно они были подругами и просто давно не виделись.
— Джемма! Джемма, это я, Сэм. Я приходила сегодня.
Девушка остановилась и обернулась, сначала не в силах понять, кто же зовет ее из темноты. Сэм вышла из машины.
— Простите, я не собиралась вас пугать. Как вы? Можно
— Вообще-то нет. Через десять минут начнется моя смена, а мне еще нужно переодеться. — Сэм отметила, что Джемма выглядела бледной и уставшей, исчезла та живость, что прежде сквозила в ее поведении. Она раздраженно убрала с лица выбившиеся из хвоста волосы и заправила их за ухо.
— Я видела вас на похоронах Отца Бенджамина, — мягко сказала Сэм. — Вы были очень расстроены. Не думала, что вы его знали.
— Вам лучше уйти. Прошу вас. Нас не должны видеть вместе. Из-за того, что вы проникли в комнату Сестры Мэри-Фрэнсис, мне здорово досталось. Я чуть не осталась без работы. — Джемма взглянула на нее. — Заведующая хотела позвонить в полицию, но Сестра Мэри-Фрэнсис убедила ее этого не делать.
— Мне правда жаль, но я должна была с ней поговорить. — Сэм удивила вспышка Джеммы.
— И очень ее расстроили! — резко бросила Джемма. — У нее проблемы с сердцем. Сестре тяжело говорить о Матушке Карлин; она все еще по ней скучает. — Она сунула руку в сумочку и достала зазвонивший телефон. — Это с работы. Меня уже потеряли. Мне нужно идти.
— Вы знаете женщину, которая встала посреди службы? — спросила Сэм.
— Нет. Кто вы на самом деле? И чего, черт возьми, хотите? — выпалила Джемма.
— Я – репортер, — призналась Сэм. — Сестра Мэри-Фрэнсис намекнула, что с Матушкой Карлин что-то произошло. Я пытаюсь выяснить, что именно.
— О боже. Просто уходите, — Джемма повернулась и зашагала по тропинке.
— Джемма, думаю, вы что-то скрываете. И мне не хотелось бы делиться своими подозрениями с полицией.
Девушка остановилась. Сердце Сэм так бешено колотилось в груди, словно от этого момента зависела вся ее жизнь.
— Если вы расскажете, что вас терзает, обещаю, об этом никто не узнает, — тихо произнесла Сэм, чувствуя одновременно вину и облегчение, когда Джемма повернулась; в глазах ее стояли слезы.
— Я не могу говорить сейчас, я опоздаю на работу. Коллега ждет, когда я ее сменю.
— Можете уделить мне всего пять минут? — умоляла Сэм. Она боялась, что Джемма передумает, если позволить ей сейчас уйти. — Отправьте сообщение, что ваш автобус опоздал или еще что-нибудь. Если поговорите со мной сейчас, я больше никогда вас не побеспокою.
— Обещаете? — Джемма смахнула слезы.
— Да, — улыбнулась Сэм. — Может, сядем в машину? Снаружи холодно.
Как только Джемма захлопнула дверцу, устроившись на пассажирском сиденье, она расплакалась всерьез. Сэм терпеливо ждала, глядя, как утекают драгоценные секунды. Джемма, рыдая, писала сообщение в телефоне. Потом, закончив, вытерла нос рукавом.
— Не торопитесь, — Сэм протянула ей бумажный носовой платок.
Джемма громко шмыгнула носом.
— Ваш визит создал мне кучу проблем. Из-за вас меня уже дважды вызывала заведующая.
— Мне, правда, жаль, Джемма. Я бы никогда не прокралась тайком,
— Ну, о чем бы вы ни беседовали, Сестра Мэри-Фрэнсис очень расстроилась. И с самого утра, не умолкая, говорила о Матушке Карлин. Я уже чувствую, словно знала эту женщину, хотя и никогда ее не видела.
— Что вы имеете в виду?
— На самом деле я не должна об этом говорить. — Джемма смяла бумажный платок в кулаке.
— У вас не будет неприятностей. Я никогда не выдаю свои источники. Это что-то вроде профессиональной этики.
Джемма какое-то время молча смотрела на Сэм, потом глубоко вздохнула.
— Матушка Карлин была здесь еще до меня. И, похоже, с ней было непросто. Лицемерила, умело манипулировала людьми. Добилась увольнения одного из сотрудников. И вообще, насколько я смогла понять, была порядочной сукой.
— Продолжайте, — подбодрила Сэм, прибавляя печку.
— Подруга моей матери Эми, которая и устроила меня сюда, рассказывала, что служащие всегда глумились над тем, как поднять ей настроение. Однажды утром Эми вошла в комнату Матушки Карлин и обнаружила, что ночью та умерла от сердечного приступа. В «Грэйсвелле» такое и раньше случалось. Но Эми увидела на тарелке у кровати половинку лепешки с гашишем. И сразу же ее узнала, потому что пекла сама. Об этих лепешках знали многие. Заведующая, случайно услышав, что они лежат у Эми в сумке, конфисковала их. Похоже, было общее собрание персонала по поводу наркотиков на рабочем месте. Эми чуть не уволили. В комнате персонала даже приказ повесили. Должно быть, лепешки находились в кабинете заведующей. Кто-то взял одну и дал Матушке Карлин. И, похоже, в них содержалась кислота, так что воздействие было очень сильным.
— Что? — спросила Сэм, открыв рот.
— Эми клянется, что не давала их ей. Вероятно, кто-то просто решил сыграть безобидную шутку с монахиней. Но у Матушки Карлин было слабое сердце, и оно не выдержало. К счастью, в комнату к ней в то утро вошла именно Эми. Так что она смогла забрать половинку лепешки до приезда «скорой». Эми ждала последствий, но ничего не случилось. Полагаю, следователи не стали искать наркотики в теле семидесятипятилетней монахини. Эми об этом никому не рассказывала, лишь мне. Все случилось больше десяти лет назад. Наверное, ей просто нужно было облегчить душу. — Джемма снова начала плакать. — Сестра Мэри-Фрэнсис сказала, что слышала той ночью, как Матушка Карлин взывала к Сатане. Но у Матушки часто были ночные кошмары, так что Сестра не стала никого звать. Она говорит, что никогда себе этого не простит. Ко мне случившееся отношения не имеет, но я тоже чувствую вину — за молчание. Почему кто-то хотел навредить Матушке Карлин?
— Это я и пытаюсь понять, — пробормотала Сэм. — Вы уверены, что не знаете женщину с похорон Отца Бенджамина?
— Только то, что монахини очень разволновались, когда ее увидели. После службы в «Грэйсвелле» было застолье, и я слышала их разговор.
— Что они говорили? — спросила Сэм, наклоняясь вперед.
— Думаю, я сказала достаточно. — Джемма открыла дверцу машины. — Вы обещали, что теперь оставите меня в покое.
— И сдержу слово. Прошу вас, Джемма, просто скажите, о чем они говорили. Это действительно очень важно.