Девушка изо льда
Шрифт:
— Отец ребенка — очень агрессивный человек. Возможно — безумный. Я боюсь… — требуется несколько выдохов и вдохов, чтобы выпустить страх из груди, проговорить его. — Боюсь, что ребенок может быть психически не здоров.
— Что вы знаете про этого мужчину? Расскажите, пожалуйста…
Закрываю глаза и возвращаюсь в прошлое. В день, когда мы с Бесом гуляли по набережной. Он рассказывал, что родился заместителем брата. Тогда я думала, что его слова прошли мимо моих ушей, но сейчас прозвучал вопрос, и память отозвалась информацией. Слушая себя, я уже
— С раннего детства отец заставлял его проявлять жестокость по отношению к окружающим. Говорил, что всего можно добиться с помощью силы, а не путем переговоров.
— Как вы думаете, исходя из этой информации, какова вероятность, что жестокость будет заложена в ребенке на генетическом уровне?
Возвращаюсь на диван. Сижу, как дура, и улыбаюсь. А еще тихо реву, только не сразу это понимаю. Слезы стекают по щекам и капают на джинсы. В тишине кабинета я отчетливо слышу каждое кап — кап — кап. Громкое, словно падают не маленькие капли соленой воды, а острые черные камни.
— Мой ребенок будет психически здоровым, я поняла. Это хорошо…
На самом деле, это не просто хорошо, а замечательно, удивительно, просто за гранью фантастики!
— Что еще вас беспокоит, Ольга?
— Люди меняются? Может ли зверь снова стать человеком?
Ловлю каждую эмоцию психолога, потому что боюсь лукавства и необоснованной надежды. Татьяна не спешит с ответом, тихонько постукивая ручкой по планшету с листом, на котором сделано несколько коротких записей. Я терпеливо жду, ведь этот ответ — второй по важности.
— В моей практике такие случаи встречались крайне редко, не хочу скрывать. Это слишком болезненная и сложная трансформация для психики человека. Для радикальной перемены нужна неординарная ситуация, зачастую — на грани жизни и смерти. Человек должен провести переформатирование своих взглядов, нужна фантастическая по своей силе мотивация.
Она говорит, а я вспоминаю Беса, распластавшегося в луже собственной крови на полу в роскошных апартаментах. Он подставился, а я воспользовалась ситуацией. Жизнь и смерть случились в тот вечер. Чем это может обернуться для меня, если зверь смог выжить? Новой бешенной вспышкой ярости и желанием мести или..?
— Ольга, а вы уверены, что сможете принять этого ребенка? — озадачивает психолог. Я даже не думала на эту тему, поэтому на какое — то время «зависаю» в поиске ответа. — Что, если он будет внешне похож на отца?
Я думаю о малыше и не могу отделаться от улыбки. Ответ рождается сам собой.
— Это будет мой ребенок. Не наш. Мой. Я так решила.
— А если мальчик будет брюнетом с темными глазами? — вздрагиваю, услышав описание Беса. На миг меня охватывает паника: я сама выбирала психолога, она не может быть его человеком. Так не бывает! Словно поняв мою заминку, Татьяна поясняет. — Вы же знаете, что чаще всего доминируют яркие качества внешности. Я лишь привела пример, ничего более.
— На нашей планете как минимум миллиард темноволосых и темноглазых мужчин, — внезапно озаряет осознание момента. —
На этом вопросе приходится завершить сессию. Час пролетел, словно миг. Мы договорились на курсовую терапию. Оказывается, она может проходить дистанционно, в режиме видеообщения. Аллилуйя! Мне больше не придется тащиться на другой конец города, достаточно закрыться в комнате и можно работать. Этим вечером я выхожу из кабинета, чувствуя в груди легкость. А еще — улыбку и свет. У меня будет ребенок. Я справлюсь.
— Другое дело, — моментально оценивает ситуацию Машка, едва я открываю дверь в квартиру. — На человека похожа. Работает психология! Мы специально спать не ложились, тебя ждали.
— Работает, девчонки. Отлегло, отпустило. Дышать легче.
Рита идет на кухню, щелкает кнопкой чайника и достает из холодильника тарелку с бутербродами. На тонких ломтях багета, смазанного сливочным сыром, лежат тонюсенькие ломтики красной рыбы, вяленые помидорки черри и кусочки апельсина. Судя по всему, подружки приготовились к вечерним посиделкам.
— Завтра встанешь на учет в консультации и будешь наблюдаться, а пока — отмечаем твою беременность чаем с вкуснючими бутерами.
— Оль, может нам не уезжать в отпуск? — привычно забирается на табурет с ногами Машка и тащит из блюда первый бутерброд, урча от удовольствия. — Вкуснятина, хоть и дорого.
— Езжайте и оторвитесь по полной! Рита права, отпуск должен запомниться. И нечего со мной дома сидеть. Я ведь беременная, а не больная.
После терапии мое настроение поднимается до уровня «все будет хорошо» и там замирает. По дороге домой я уже прикинула, что пособие по беременности и родам мне не светит — режим «невидимки» дороже денег. Маткапитал — другое дело, но об этом подумаю позже. Планы на ближайшее время — выносить мое маленькое чудо. Почему мне кажется, что будет мальчик?
— Ты, главное, Сумбатычу про беременность скажи. Не затягивай с этим.
Маша права. Руководство нужно предупредить заранее, пусть даже я не трудоустроена официально. Хороший мне начальник попался, душевный. Человечный, что ли.
— Я буду работать до упора, девочки. Если договоримся — смогу заменять глабуха на время ее отпуска, чтобы тяжести не таскать и по лесенкам не прыгать…
— Хорошая тема. Насколько я помню, наша Марина Игоревна больше года в отпуске не была. Вот порадуется девчонка!
При всех существующих проблемах и сложностях жизнь не казалась беспросветной и мрачной. Одна — единственная сессия у психолога уже начала работать с моей головой, разгребая завалы из страхов, сомнений и неуверенности, а впереди еще ого — го! Раз в неделю будем встречаться. Обо всем договорились, время выбрали. В голове готов план с вопросами и темами для обсуждений. Машка дергает меня за рукав, отвлекая от раздумий.
— Ты расскажи, че там с психологом. Больно было? Говорят, народ часто плачет и трудно все это.