Девушка, которая играла с огнем
Шрифт:
— Это хорошо.
— В нижнем ящике письменного стола осталось несколько револьверных патронов. Пули с урановым сердечником и золотистой никелевой оболочкой.
— О'кей.
— У нас есть целая пачка документов, подтверждающих, что Саландер сумасшедшая. Бьюрман был ее попечителем и хозяином оружия.
— Ммм, — недовольно пробурчал Бубла.
— В лице Микаэля Блумквиста мы имеем связующее звено между Саландер и парой в Энскеде.
— Ммм, — снова пробурчал Бублански.
— Ты, кажется, сомневаешься.
— Я никак не могу составить себе портрет этой
— А много ли надо мотивов умственно отсталой психопатке?
— Я еще не осматривал спальню в этой квартире. Что мы здесь имеем?
— Я нашла Бьюрмана, уткнувшегося головой в кровать, перед которой он стоял на коленях, словно собирался прочесть на ночь молитву. Он был голый. Выстрел произведен в затылок.
— Убит одним выстрелом? В точности как в Энскеде.
— Насколько я поняла, выстрел был один. Однако создается впечатление, что Саландер, если это сделала она, заставила его встать на колени перед кроватью, а потом уже выстрелила. Пуля вошла сверху в затылок и вышла через лицо.
— Выстрел в затылок. То есть похоже на казнь.
— Точно.
— Знаешь, я подумал, что кто-то же должен был слышать выстрел.
— Его спальня выходит на задний двор, а верхние и нижние соседи уехали на праздники из города. Окно было закрыто. Вдобавок она использовала подушку вместо глушителя.
— Все продумано.
В этот момент в дверь просунулась голова Гуннара Самуэльссона из технического отдела.
— Привет, Бубла! — поздоровался он, а затем обратился к Соне. — Слушай, мы собирались вывозить тело и перевернули его. Там есть кое-что, на что тебе надо бы взглянуть.
Они пошли в спальню. Тело Нильса Бьюрмана уже находилось на носилках и лежало лицом кверху, дожидаясь отправки к патологоанатому. Причина смерти была несомненна. Весь лоб представлял собой сплошную кровавую рану сантиметров десять шириной, с одной стороны свисал кусок черепной кости, удерживаемый лоскутом кожи. Пятна крови на кровати и на стене складывались в весьма выразительный рисунок.
Бублански обиженно выпятил губы.
— На что мы должны поглядеть? — спросила Соня.
Гуннар Самуэльссон приподнял покрывало и обнажил живот Бьюрмана. Надев очки, Бублански вместе с Соней подошел поближе, и они, склонившись, прочитали надпись, вытатуированную на животе покойного. Неуклюжие и неровные буквы, очевидно, не были плодом работы профессионального татуировщика, но складывались в легко читаемую надпись: Я — САДИСТСКАЯ СВИНЬЯ, ПОДОНОК И НАСИЛЬНИК.
Соня и Бублански с изумлением воззрились друг на друга.
— Может быть, это и есть намек на какой-то мотив? — наконец проговорила она.
По пути домой Микаэль Блумквист купил четырехсотграммовую упаковку
Не зажигая света, он подошел к окну, за которым открывался вид на Старый город, и простоял так двадцать минут, стараясь ни о чем не думать.
Ровно двадцать четыре часа тому назад он находился в гостях у сестры и Даг Свенссон только что позвонил ему по мобильнику. Тогда Даг и Миа еще были живы.
Он не спал уже тридцать шесть часов, а те годы, когда ему ничего не стоило провести бессонную ночь, уже остались позади. Однако он хорошо знал, что не сможет уснуть, потому что его мысли будут все время возвращаться к увиденному. У него было такое чувство, что картины, представшие перед ним в Энскеде, навсегда отпечатались у него на сетчатке глаз.
Наконец он выключил мобильник и лег в постель, но к одиннадцати часам так и не смог заснуть. Тогда Микаэль встал, сварил себе кофе, включил CD-проигрыватель и стал слушать, как Дебби Харри поет про Марию. Завернувшись в плед, он сидел на диване в гостиной, пил кофе и размышлял о Лисбет Саландер.
Что ему вообще-то про нее известно? Почти что ничего.
Он знал, что у нее фотографическая память и что она потрясающий хакер. Он знал, что она — не похожая на других, замкнутая женщина, которая не любит рассказывать о себе и не питает доверия к властям.
Он знал, что она способна применять грубое насилие. Благодаря этому он остался жив.
Но он даже не подозревал о том, что она признана недееспособной и находится под опекой и что в юности она лежала в психушке.
Надо было выбирать, на чьей он стороне.
Просидев за полночь, он в конце концов решил, что вопреки мнению полиции отказывается верить в то, что Лисбет убила Дага и Миа. По крайней мере, он обязан выслушать ее, прежде чем осудить.
Он и сам не знал, во сколько наконец ему удалось заснуть, но в половине пятого утра проснулся на диване. Перебравшись в спальню, он тотчас же заснул опять.
Глава 16
Страстная пятница, 25 марта — предпасхальная суббота, 26 марта
Малин Эрикссон поудобнее откинулась на спинку дивана и положила ноги на столик, но тут же спохватилась, что находится не у себя дома, а в гостиной Микаэля Блумквиста, и опустила их на пол. Микаэль добродушно улыбнулся:
— Не стесняйся. Расслабься и будь как дома.
Она тоже улыбнулась ему и снова положила ноги на столик.
В пятницу Микаэль перевез все копии оставшихся после Дага бумаг из редакции «Миллениума» в свою квартиру и разложил материалы кучками на полу. В субботу они с Малин посвятили восемь часов тому, чтобы тщательно проверить всю электронную почту, все записи, короткие заметки в блокноте, а главное, весь текст будущей книги.